სოლიდარობა ცხოველებში

ა

ფუტკრებში,ჭიანჭველებში და ტერმიტებში ვერავინ შეამჩნია ეგოიტური საქციელი. ამიტომ ცხოვრობენ ესოდენ ორგანიზებულად მათი კოლონიები და დღემდე ახერხებენ სირთულეთა დაძლევას, გადარჩენას, არსებობის შენარჩუნებას.
     პირუტყვი  ადამიანისგან განსხვავებით არაა სადისტი და მაზოხისტი და არ ქმნის საკონცენტრაციო ბანაკებს,არ ანგრევს დემოკრატიული ლოზუნგების ყვირილით  თავის  საცხოვრებელს საბჭოთა ზარბაზნით.

  

 

დავიწყოთ იმის აღნიშნვით რომ ისეთი მოვლენა როგორიცაა სადიზმი ანუ ტკბობა და სიამოვნება სხვათა დამცირებით,გატანჯვით,სხვებისთვის ტკივილის მიყენებით ან მაზოხიზმი ანუ ტკბობა და სიამოვნება საკუთარი თავის დამცირებით და გატანჯვით უცხოა ყველაზე ველური მხეცებისთვის. ისინი კლავენ და ჭამენ როცა მშივრები არიან

                    ცოცხალი არსებებიდან გააზრებულად და შეგნებულად სადისტი და მაზოხისტი არის მხოლოდ ადამიანი.

 

       ჩვენ ვცხოვრობთ სიგიჟის სამყაროში,ვერ შევამჩნიეთ რომ ადამიანი გაგიჟდა. მას გახელებით შეუყვარდა წუთისოფელი,ხილული,წარმავალი სამყარო და ამიტომ მან დაკარგა წონასწორობა.ადამიანი გადაყირავდა და სამყაროს ისევ დაეუფლა პოლიდემონიზმი რომლისგანაც კაცობრიობა გაანთავისუფლა ქრისტიანობამ.

 

                 დექრისტიანიზაციამ გამოიწვია დეჰუმანიზაცია, დეჰუმანიზაციამ კი მიგვიყვანა სიგიჟემდე.

 

       ეს დაწერა  დიდმა რუსმა მოაზროვნე ნიკოლოზ ალექსანდრეს ძე ბერდიაევმა (1874 - 1948) ნაშრომში  "ადამიანის ბედი თანამედროვე სამყაროში.ჩვენი ხანის გაგებისთვის".

 

 

 

   

 

 

 

            2003 წელს საფრანგეთში გამოვიდა წიგნი "ჯუნგლის კანონი" რომელშიც აღწერილი და გამოკვლეულია მცენარეების,ცხოველების,ადამიანების აგრესიული ქცევა. 

 აფრესიულობა არის სიცოცხლისთვის,არსებობისთვის ბრძოლის გამოხატულება. მთელი  სამყაროა ამ ბრძოლის ველი.ის განუყოფელია სიცოცხლისგან. 

 

                     აგრესიულობა მეტისმეტად დააფასა არა დარვინიზმმა არამედ სოციალურმა დარვინიზმმა რომელიც ალბათ მიუღებელი იქნებოდა თვითონ სარვინისთვის.

 

              სოციალური დარვინიზმის მტკიცებით აგრესიულობა არის სიცოცხლის,ცხოვრების უპირველესი მამოძრავებელი ძალა როგორც ბუნებაში ისე საზოგადოებაში.

 

                არა და ევოლუციის პროცესში გაჩნდა მექანიზმები რომლებიც მრავალ სახეობაში ამუხრუჭებენ,არბილებენ,მეტიც, კრძალავენ აგრესიულ ქცევას.

             კულტურები,ფილოსოფიები,რელიგიები კი თავის მხრივ ასე თუ ისე.მეტ-ნაკლები წარმატებით  არბილებენ  ადამიანთა აგრესიულობას.  

             აგრესიულობა ყველგან დარჩა მაგრამ შეკავებულია ისე რომ არ დაუშვას სახეობათა მიერ საკუთარი თავის მოსპობა. იმედი ვიქონიოთ რომ ასეა ადამიანებშიც.

 

                ამას გარდა ჯუნგლის კანონების გვერდით,აგრესიული ქცევის და კონკურენციის პირისპირ ევოლუციამ აამოქმედა თანამშრომლობის მექანიზმები,შექმნა დამუშავებული სიმბიოზები და მჭიდრო სოლიდარობები ინდივიდებსა და სახეობებს შორის. 

          ცოცხალ არსებათა ევოლუციის ყოველ ეტაპზე ყოველ ეკოსისტემაში ადამიანური საზოგადოების ჩათვლთ სიცოცხლის და ცხოვრების ნამდვილ მამოძრავებელ ძალად ჩანს სწორედ სოლიდარობები.

 

      სწორედ ამაზე ლაპარაკობს საფრანგეთში 2006 წელს გამოცემული წიგნი  "სოლიდარობა მცენარეებში,ცხოველებში,ადამიანებში". მისი ავტორია ფრანგი ბოტანიკოსი ეკოლოგი,ფარმაცევტი და ეკოლოგიის ევროპული ინსტიტუტის დამფუძნებელი ჟან-მარი პელტ. 

 

            ბუნებამ შექმნა სიმბიოზთა და სოლიდარობათა უამრავი სისტემა რომლებმაც გადამწყვეტი როლი შეასრულეს მთელ ბიოლოგიურ ევოლუციაში და რომელთა გარეშეც შეუძლებელი იქნებოდა ეკოსისტემათა ფუნქციონირების გაგება. 

       ხავსები მარჯანთა მსგავსად ორმაგი არსებებია. მათი ყოველი ნაწილი სამსახურს უწევს მეორეს.

 

                   სოკოები კი კვებავენ ხეებს რომლის პარაზიტებიც ერთის შეხედვით არიან.

      ცხოველებში ჯიშების და სახეობების ურთიერთდახმარება სრულიად ჩვეულებრივი რამეა. თევზები და ფრინველები ეხმარებიან ერთმანეთს და ავლენენ ნამდვილ ალტრუიზმს რომელიც ისევე როგორც მეგობრობა ძუძუმწოვრებს შორის სულაც არაა მარტო ადამიანის თვისება.

                  ადამიანურმა საზოგადოებებმა კი შექმნეს ძვირფასი ორგანიზაციები : ურთიერთდახმარების სალაროები,კოოპერატივები,სოციალური დაზღვევა,დაზღვევები...რაც არის სოლიდარული ეკონომიკის საფუძველი.

 

               მაგრამ თუ კი გვინდა რომ ყველას ჰქონდეს სამუშაო და ადამიანისთვის ღირსეული ცხოვრება,ისევე როგორც  დედამიწის გადარჩენა ადამიანის საქმიანობის შედეგად გაჩენილი საშინელი საფრთხისგან მაშინ სრულებით აუცილებელია სოლიდარობის ახალ მექანიზმთა შექმნა.

 

           ურთიერთდახმარება და სოლიდარობა ცხოველებში:

          მრავალი პირუტყვი ავლენს სოლიდარობას ერთმანეთის მიმართ. ზოგჯერ შესაძლებელია სხვადასხვა ჯიშის პირუტყვების სოლიდარობის და ურთიერთდახმარების დანახვა. ამით იგებენ ჯოგებად და კოლონიებად მცხოვრები პირუტყვები.

 

                   ჯოგებად მცხოვრებ პირუტყვთა ცხოვრების წესი უარყოფს ევოლუციონისტთა განცხადებას რომლის თანახმადაც პირუტყვები დაუნდობლად და სასტიკად ებრძვიან ერთმანეთს და ასეთი დაუნდობელი ბრძოლა აუცილებელია მათი გადარჩენისთვის.

 

          დაწყვილების სეზონის გარდა პირუტყვები არ ებრძვიან ერთმანეთს. სულაც პირიქით,ისინი ავლენენ სოლიდარობას,ერთგულებას,ეხმარებიან ერთმანეთს და ამით მოგებული რჩება ყოველი პირუტყვი.

 

               კრეტინმა დარვინისტებმა სინამდვილეში იციან ეს,მაგრამ ისინი ცდილობენ ამ ფაქტის ჩასმას მათ თეორიაში. ევოლუციონიზმის სახელგანთქმულმა მიმდევარმა პეტრე კროპოტკინმა აღმოსავლეთ ციმბირში და მანჯურიაში ჩატარებული კვლევებისას იპოვა პირუტყვების ურთიერთდახმარების მრავალი მაგალითი.კროპოტკინმა წიგნიც კი დაწერა ამ აკითხზე.

 

           პირუტყვები ერთმანეთს ეხმარებიან როგორც შთამომავლების აღზრდისას ისე  ყოველი ინდივიდის უსაფრთხოების უზრუნველსაყოფად,მისთვის საკვების საკმარისი რაოდენობის მისაწოდებლად. 

 

          პირუტყვებში ურთიერთდახმარება წესია, ყველაზე პატარა პირუტყვებიც კი ეხმარებიან ერთმანეთს.

 

             აღფრთოვანებულები არიან ისინი ვინც ნახა პირუტყვთა ჭკვიანური საქციელი.  

            აღფრთოვანებულთა შორისაა ფიზიოლოგიის და მედიცინის ექსპერტი კენეტ უოლკერი //Kenneth Walker//, რომელიც დაკვირვებებს აწარმოებდა საფარის დროს აღმოსავლეთ აფრიკაში:

     " ჩემზე დიდი შთაბეჭდილება მოახდინა ცხოველების თანამშრომლობის მრავალმა მაგალითმა როდესაც რამოდენიმე წლის წინ ვიღებდი ამას აღმოსავლეთ აფრიკაში.

 

               ათის ველზე შეიძლებოდა გენახათ ანტილოპების და ზებრების დიდი ჯოგები  რომლებიც ეხმარებოდნენ ერთმანეთს და ერთად აყენებდნენ გუშაგებს რომლებსაც ყვირილი უნდა აეტეხათ საფრთხის მოახლოების შემთხვევაში. 

         მე მინდოდა   ანტილოპების და არა ზებრების გადაღება,მაგრამ  ხშირად შეუძლებელი იყო ანტილოპებთან მიახლოება ისე რომ გუშაგ ზებრას არ აღმოვეჩინე და არ აეტეხა ყვირილი ანტილოპების გასაფრთხილებლად ჩემი მიახლოების შესახებ.

           ხშირად ერთად იყვნენ ჟირაფები და სპილოები. დიდი ყურების მქონე სპილოებს აქვთ მახვილი სმენა მაგრამ ცუდი მხედველობა. ჟირაფები კი გვანან მაღალ საყარაულო კოშკებზე მდგომ გუშაგებს. ორი ცხოველი ერთმანეთს ახმარებდა მათ საკუთარ უპირატესობებს და მათთან შეუმჩნევლად მიახლოება შეუძლებელი იყო.

              მარტორქას კი ეხმარება გარკვეული სახეობის ფრინველი რომელიც აჯდება მარტორქას ზურგზე და სპობს მის მტანჯველ პარაზიტებს.

                 თემად,საზოგადოებად ცხოვრების უპირატესობა ისაა რომ ის იძლევა მეტ უსაფრთხოებას.

 

           ყოველ ინდივიდს რომელიც შეამჩნევს საფრთხეს გაქცევის მაგივრად შეუძლია სხვათა გაფრთხილება. ყოველ სახეობას აქვს თავისი განგაშის ყვირილი. ზოგი ცხოველი კუდის აწევით აფრთხილებს სხვებს ხიფათის შესახებ.

            საფრთხის შემჩნევის შემთხვევაში მრავალი პატარა ჩიტიც ყვირის. 

               კოლონიის წევრი მწერი აფრთხილებს სხვა მწერებს თუ კი შეამჩნევს საფრთხეს. მაგრამ  განგაშის ნიშანს ხედავენ მტრებიც.

               მწერი რომელიც სხვებს აფრთხილებს საფრთხის შესახებ საკუთარ თავს იგდებს საფრთხეში,მაგრამ მაინც აკეთებს ამას...

            გასაოცარია იმის დანახვა რომ პირუტყვები აფრთხილებენ და უფრთხილდებიან ერთმანეთს,მაგრამ კიდევ უფრო მნიშვნელოვანია იმის შენიშვნა რომ ცხოველებს შეუძლიათ ერთმანეთის გაგება.

              შეუძლებელია ცხოველთა,პირუტყვთა ჭკვიანური საქციელის უარყოფა.

            პირუტყვები აფრთხილებენ ერთმანეთს მოსალოდნელი საშიშროების შეახებ,მეტიც,ისინი ერთად იბრძვიან მათი მტრის წინააღმდეგ.

           პატარა ჩიტები,მაგალითად,გუნდად დაფრინავენ მათ ტერიტორიაზე შეჭრილი მტაცებელი ფრინველების ირგვლივ, ისინი ყვირილით აფრთხილებენ სხვა ფრინველებს საშიშროების შესახებ. პატარა ჩიტების აგრესიული ქცევა აშინებს მტაცებლებს და ისინი მიდიან.

              ჩიტების ერთად ფრენა იცავს ყოველ ინდივიდს,  არიან ფრინველების სახეობები რომლებიც ერთმანეთისგან შორიშორ ფრენენ,მაგრამ მტაცებელი ფრინველის შემჩნევისას ისინი სწრაფად უახლოვდებიან ერთმანეთს რაც მტაცებელს არ აძლევს ფრინველთა გუნდის შიგნით შეღწევის  საშუალებას.

              როდესაც ძუძუმწოვარ პირუტყვთა ჯგუფს თავს ესხმის მტაცებელი ეს პირუტყვები მოქმედებენ ერთად. 

          როდესაც ზებრები გაურბიან მტაცებლებს ისინი შუაში,უფრო დაცულ ადგილას,აქცევენ ყველაზე ახალგაზრდებს.

             მეცნიერმა ჯეინ გუდალმა //Jane Goodall// აფრიკაში დაკვირვებისას ნახა რომ ზებრები ჩამორჩნენ ჯოგს და აღმოჩნდნენ ველურ ძაღლებს შორის. 

                        სხვა ზებრებმა დაინახეს რომ სამი მათგანი საფრთხეშია.  უკან დაბრუნებულებმა,მათ შეუტიეს მტაცებლებს ჩლიქებით და კბილებით,გარეკეს მტაცებლები და გადაარჩინეს თავისიანები. 

    როდესაც ზებრათა ჯოგს უტევენ ლიდერი როგორც წესი არის უკან,მაშინ როდესაც მდედრები და კვიცები გარბიან წინ, საჯიშე ულაყი მირბის ზიგზაგებით და წიხლებს იქნევს. ზოგი ზებრა ბრუნდება უკან და უტევს თავდამსხმელებს.

               დელფინებიც გუნდად ცურავენ და ერთად იცავენ თავს ზვიგენების წინააღმდეგ. თუ კი ზვიგენი საშიშად უახლოვდება პატარა დელფინებს ორი  უფროსი დელფინი გამოეყოფა სხვებს რათა ზვიგენები მიიზიდონ თავისკენ //ანუ სწირავენ თავს სხვების გადასარჩენად//. როდესაც ზვიგენი გაერთობა სხვა დელფინები სწრაფად მოაქცევენ მას ალყაში მას და ძირავენ...

                დელფინებიც ძუძუმწოვრები არიან და მათაც სჭირდებათ ჰაერი სუნთქვისთვის.  ბადეში გახლართულნი და ჩაძირვისას ისინი პანიკაში ვარდებიან. 

        მაგრამ ამის შემყურე სხვა დელფინები არ რჩებიან გულგრილნი და ისინი დაუყოვნებლიც ეხმარებიან საფრთხეში ჩავარდნილებს. ისინი მიყვებიან ჩაძირულ დელფინს და ეხმარებიან წყლის ზედაპირზე ასვლაში რათა დელფინმა შესძლოს ჰაერის ჩასუნთქვა. 

                მაგრამ დახმარების გამწევ დელფინსაც აღარ შეუძლია სუნთქვა და ის ხშირად იღუპება. დელფინების ასეთი თავგანწირვა საფრთხეში ჩავარდნილი მოძმის დახმარებისას ჩანს დელფინთა ბევრ ოჯახში. ყველა დელფინი ავლენს თანადგომას და თანაგრძნობას ასეთ შემთხვევაში. 

             მრავალი ან ერთი მამრი დაეხმარება დაჭრილ მდედრ ვეშაპს.

                მამრ ვეშაპებს დაჭრილი მდედრი უკავიათ წყლის ზედაპირზე რათა მან შესძლოს სუნთქვა და ისინი მდედრს იცავენ მტაცებლებისგან. 

                  მუშკიანი ხარები მათზე თავდასხმისას არ გარბიან. ისინი ფარს ქმნიან საკუთარი თავის დასაცავად. ჯოგის ყოველი წევრი ნელ-ნელა იხევს უკან ისე რომ ზურგს არ აქცევს მტაცებლებს და ასე იკავებს ადგილს წრეში. მათი პატარები არიან წრის ცენტრში,ყველაზე უაფრთხო ადგილას.  
          მამრები იცავენ მათ მიერ შექმნილი წრის ცენტრში მოქცეულ პატარებს.

               ხანდახან ერთ-ერთი მუშკიანი ხარი შეუტევს მტაცებლებს და შემდეგ ბრუნდება თავის ადგილზე წრეში. 

            პირუტყვები ერთმანეთს ეხმარებიან ნადირობის დროსაც....  

             ასე ეხმარებიან ერთმანეთს ზებრები,მწერები,დელფინები,ხარები და არა ადამიანები. 

            პირუტყვები ერთმანეთს ეხმარებიან მშობიარობისას. ფეხმძიმე პირუტყვი სუსტია და იოლი მსხვერპლია მტაცებლისთვის და ამიტომ მის გვერდით მუდამ არის და იცავს მას ძლიერი მამრი პირუტყვი.

         მშობიარე ანტილოპა განმარტოვდება ხოლმე ბუჩქებში და მას დახმარების გასაწევად მიყვება ხოლმე სხვა ანტილოპა.

             დელფინებიც ეხმარებიან მშობიარეებს და ახალშობილებს. ისინი ფილტვებით სუნთქავენ და ამიტომ სჭირდებათ ჰაერი. ამიტომ მდედრი დელფინები ახალშობილებს დინგის კვრით აგდებენ ხოლმე წყლის ზედაპირზე.

                 მშობიარე და დასუსტებულ დელფინს კი იცავენ და წყლის ზედაპირისკენ მიერეკებიან სხვა მდედრი დელფინები.  ამ დასუსტებულ დელფინს სხვები იცავენ უპირველეს ყოვლისა ზვიგენებისგან რომლებსაც იზიდავს მშობიარობის დროს დაღვრილი სისხლი.

                 პირველი ორი კვირის მანძილზე დედა არ სტოვებს თავის ახალშობილ შვილებს.  ახალშობილი დელფინი იწყებს ცურვას და შორდება დასუსტებულ დედას რომელიც ვეღარ მისდევს მას. მაშინ ამ ახალშობილს იცავენ და მასზე ზრუნავენ სხვა მდედრი დელფინები.

               სპილოებიც ეხმარებიან მშობიარე და ახალშობილ სპილოებს....

 
.

Les éléphanteaux aux côtés de leur mère sont également élevés par leur tante et leur grand-mère.

 

ძუძუმწოვარა ცხოველები როგორც წესი მჭიდრო კავშირს ამყარებენ ერთმანეთთან. 

მგლების გუნდი შედგება მამრისგან და მდედრისგან,მათი ახალშობილებისგან. წინა თაობის 1-2 ახალგაზრდისგან,და ხშირად ახალშობილების ბიძებისგან და დეიდა-მამიდებისაგან.  

ყველა უფროსი იცავს პატარებს. ზოგჯერ გუნდის ერთ-ერთი მდედრი რჩება უკან და უვლის ახალგაზრდებს.  დედას კი ამ დროს შეუძლია სხვებთან ერთად ნადირობა და ჭამა.

სოლიდარულ ჯგუფებს ქმნიან აფრიკული მონადირე ძაღლებიც....

              ბაბუინთა ოჯახებში დომინანტი მამრი ანუ ბელადი როგორც წესი ეხმარება ყველაზე ავადმყოფებს და დაჭრილებს.

სრულწლოვანი ბაბუინები იყვანენ ობლად დარჩენილ პატარებს და უვლიან მათ როგორც საკუთარ შვილებს....

ტურებიც ეხმარებიან თავის დედას პატარებზე ზრუნვაში. მათ მოაქვთ საჭმელი ახალგაზრდებისთვის. ისინი იცავენ ახალგაზრდებს საფრთხის შემთხვევაში და ეხმარებიან მათ გაძლება-გადარჩენაში....

ჭიანჭველები,ტერმიტები და ფუტკრები ცხოვრობენ დისციპლინის,წესრიგის,სოლიდარობის, ერთგულების და შრომის დანაწილების ირგვლივ გაერთიანებულ ჯგუფებში.

ეს პაწაწინა მწერები მათი დაბადებიდან სიკვდილამდე იცავენ მათ კოლონიებს და კვებავენ თავის ჭუპრებს. ამ დროს ისინი არ ფიქრობენ საკუთარ კეთილდღეობაზე.  ისინი უყოფენ საკვებს ერთმანეთს,ასუფთავებენ გარემოს, მეტიც,მზად არიან თავის გასაწირად სხვებისთვის.

 ყოველმა მწერმა იცის თუ რა უნდა აკეთოს და უშეცდომოდ აკეთებს თავის საქმეს.

მათი უმთავრესი ამოცანაა პატარებისთვის,ჭუპრებისთვის და მათი მსგავსებისთვის დახმარების გაწევა. 

ფუტკრებში,ჭიანჭველებში და ტერმიტებში ვერავინ შეამჩნია ეგოიტური საქციელი. ამიტომ ცხოვრობენ ესოდენ ორგანიზებულად მათი კოლონიები და დღემდე ახერხებენ სირთულეთა დაძლევას, გადარჩენას, არსებობის შენარჩუნებას.

დანარჩენი თქვენ თვითონ წაიკითხეთ...









L'avertissement

Dans le livre La Loi de la jungle, paru en 2003, nous avons mis en scène les moeurs et comportements agressifs des plantes, des animaux et des êtres humains. L'agressivité, expression de l'omniprésente lutte pour la vie, est indissociable des processus vivants. Le darwinisme, et plus encore le "darwinisme social" que n'aurait peut-être pas avalisé Darwin lui-même, a conféré à l'agressivité ses lettres de noblesse. Il en a fait le moteur premier de la vie dans la nature comme dans la société. Or ce moteur a été singulièrement freiné par la mise en place, au cours de l'évolution, de mécanismes qui atténuent et même inhibent, chez de nombreuses espèces, les comportements agressifs. De son côté, par ses cultures, ses philosophies, ses religions, l'humanité a tenté de même, quoique avec un succès mitigé, de réduire les comportements belliqueux si puissants au sein de notre espèce. Partout l'agressivité demeure, mais bridée et contenue de manière à éviter l'autodestruction des espèces vivantes, y compris la nôtre - du moins l'espérons-nous !
Par ailleurs, au-delà de la loi de la jungle, face aux comportements agressifs et compétitifs, l'évolution n'a cessé de mettre en oeuvre, les équilibrant du même coup, des mécanismes et des comportements coopératifs, créant des symbioses élaborées et d'étroites solidarités entre individus et espèces. A chaque étape de l'évolution des êtres vivants, dans tous les écosystèmes - la société humaine y compris -, ces solidarités apparaissent en fait comme le vrai moteur de la vie.
C'est ce que cet ouvrage, qui complète le précédent, entend démontrer. Loin d'épuiser le sujet, il met en lumière le fonctionnement souvent surprenant de symbioses très suggestives à travers lesquelles la vie déploie l'art et la manière de "vivre ensemble" en coopération et en paix. Elle nous fournit, de ce point de vue, d'utiles modèles qui pourraient et devraient inspirer nos propres comportements, les axant toujours davantage vers plus d'entente et de solidarité.

 

 

Jean-Marie Pelt, pharmacien agrégé, est un botaniste écologiste toxicologue français et il est le fondateur de l'Institut européen d’écologie.

Date de publication: 7 juin 2006 | Série: Littérature & Documents (Livre 30597)

Une interprétation, fort discutable, de l'œuvre de Darwin a imposé la compétition et la lutte comme les moteurs de la vie, aussi bien dans la nature que dans la société. Or la nature met en oeuvre d'innombrables systèmes de symbioses et de solidarités qui ont joué un rôle déterminant dans toute l'évolution biologique et sans lesquels il serait impossible de comprendre le fonctionnement des écosystèmes. Les lichens comme les coraux sont des êtres doubles où chacune des parties rend des services à l'autre ; quant aux champignons, ils nourrissent les arbres qu'ils paraissent parasiter. Dans le règne animal, les prestations de services mutuels entre espèces sont tout à fait courantes. Poissons et oiseaux pratiquent des comportements d'entraide qui témoignent d'un authentique altruisme et qui, comme l'amitié chez de nombreux mammifères, ne sont pas le propre de l'homme. Quant aux sociétés humaines, elles ont développé de précieuses organisations : les mutualités, les coopératives, la sécurité sociale et les assurances... qui sont la hase de l'économie solidaire. La création de nouveaux mécanismes de solidarité sera pourtant absolument nécessaire si l'on veut assurer demain à tous un emploi et un statut dignes d'un être humain ; mais aussi pour sauver la planète des menaces grandissantes que notre mode de développement fait peser sur elle

L'un des principaux avantages à vivre en communauté est de bénéficier d'une plus grande sécurité. En effet tout individu apercevant le danger peut avertir les autres au lieu de s’enfuir. Chaque espèce possède son propre cri d'alarme. Les lièvres par exemple et certaines espèces de daims lèvent la queue pour avertir les autres animaux du danger. Certaines gazelles font des sauts étonnants afin de prévenir du danger.113

Quand ils aperçoivent le danger, de nombreux petits oiseaux donnent l’alerte en criant. Des espèces telles que le merle, la mésange charbonnière et le pinson des arbres émettent des cris perçants à intervalles très rapides. Il est impossible pour les humains de déterminer d'où proviennent ces cris, ce qui est primordial pour la sécurité des oiseaux. Autrement tout oiseau émettant ces cris attirerait l’attention des prédateurs.114 Mais le risque que cela arrive est presque nul. L’insecte qui fait partie d’une colonie va alerter les autres individus s’il s’aperçoit d’un danger. Mais le signal d'alarme envoyé (phéromone) est également perçu par les ennemis. Par conséquent, l'insecte qui donne le signal d'alarme met également sa propre vie en danger.115
Les chiens de prairie vivent en larges communautés regroupant des milliers d'individus. Leurs réseaux de terriers est comme un village souterrain, chaque terrier abritant environ 30 individus. Chaque animal reconnaît les autres membres du groupe. Certains d'entre eux sont toujours sur le qui-vive, se tenant debout sur leurs pattes postérieures au sommet des petits monticules de terre situés près de l’entrée de leur terrier. Si l’une des sentinelles détecte un prédateur, elle émet une série de sons sifflants qui sont retransmis par les autres individus chargés de la surveillance. L’alarme est alors donnée.116

LE DEVOUEMENT ET LA COOPERATİON CHEZ LES ANİMAUX

mercredi 18 juin 2008

ENTRAİDE ET SOLİDARİTE PARMİ LES ANİMAUX

http://www.harunyahya.fr/

De nombreux animaux font preuve de solidarité les uns envers les autres, et il est parfois possible d’observer de tels comportements entres individus d’espèces différentes. Les animaux qui vivent en troupeaux et ceux qui vivent en colonies en tirent profit.
Le mode de vie des animaux qui vivent en troupeaux discrédite l’affirmation évolutionniste selon laquelle les animaux sont engagés dans une lutte sans merci et doivent se battre les uns contre les autres pour survivre. Hormis durant la saison de l'accouplement, les animaux ne se battent pas entre eux, mais tirent profit de la solidarité, de l’entraide et du dévouement dont ils font preuve les uns envers les autres.
En réalité, les darwinistes sont conscients de cette vérité, mais ils s’efforcent de l’intégrer à leur théorie. Le très célèbre partisan de l’évolutionnisme Peter Kropotkin a trouvé de nombreux exemples d’entraide entre les animaux au cours des recherches qu'il a menées en Sibérie de l'est et en Manchourie. Kropotkin a même écrit un livre à ce sujet dans lequel il évoque les éléments suivants au sujet de la solidarité entre animaux :

Les troupeaux d’antilopes et de zèbres vivent généralement côte à côte et connaissent leurs ennemis réciproques. Si un zèbre aperçoit un prédateur traquant une antilope, il va immédiatement avertir le troupeau d’antilopes.

La première chose qui nous surprend quand on commence à étudier la lutte pour la survie sous ses deux aspects – concret et métaphorique - est l’abondance d'exemples d'entraide, non seulement pour élever la progéniture, comme le reconnaissent les évolutionnistes, mais également pour la sécurité de chaque individu et pour lui assurer la quantité de nourriture suffisante. Dans le règne animal, l'entraide est la règle. Même les plus petits des animaux s’entraident.111

Bien que Kopotkin soit partisan de l'évolutionnisme, il contredit l'affirmation principale de la théorie face aux évidences révélées par ses observations. Comme nous allons le voir dans les pages qui vont suivre, la solidarité et la coopération entre animaux et entre espèces sont essentielles à la survie. L'ordre et l’équilibre de la nature constituent la preuve évidente des créations parfaites d’Allah. Ceux qui sont étonnés d'observer des comportements intelligents chez les animaux ne peuvent s’empêcher d’éprouver de l’admiration. Une de ces personnes n'est autre que le scientifique Kenneth Walker. Expert en physiologie et en médecine, il relate ses observations durant un safari en Afrique de l’Est :

Je me rappelle avoir été très impressionné par de nombreux exemples de collaboration entre les animaux que j’ai observés lorsque je filmais il y a quelques années de cela en Afrique de l'Est. Dans la plaine d’Athi on pouvait rencontrer de vastes troupeaux d’antilopes et de zèbres qui s’entraidaient pour établir des sentinelles afin de donner l’alarme à l’approche d’un danger. Je n’avais pas l’intention de filmer les zèbres, mais les antilopes. Cependant il m’était souvent impossible d’approcher les antilopes sans qu'un zèbre, assumant le rôle de sentinelle, me découvre et indique ma présence aux antilopes. Les girafes et les éléphants étaient souvent ensemble, apparemment pour de bonnes raisons. Les éléphants qui ont d’énormes oreilles possèdent une ouïe remarquable, mais une vue très médiocre. Les girafes quant à elles sont comme des sentinelles postées en haut de tours de contrôle. Lorsque ces deux animaux additionnent leurs atouts, il devient presque impossible de les approcher sans être vu ou entendu. Une alliance encore plus dangereuse existe entre le rhinocéros et l’oiseau du genre pique-bœuf qui se posait sur son dos pour attraper les tiques et autres parasites dont le rhinocéros était infesté. Ces oiseaux étaient constamment sur le qui-vive et découvraient généralement ma présence bien avant le rhinocéros doté d’une vue médiocre. Grâce à ses cris aigus et ses piques vigoureux il indiquait au rhinocéros qu’il fallait s’enfuir. La large bête se balançait alors avec l’oiseau accroché à son dos comme le passager d'un bus brinquebalant.112

Les petits oiseaux sont parfois perchés sur de plus grands animaux et les avertissent du danger en poussant des cris.

Les observations de Walker ne représentent qu’une petite partie des nombreux exemples de dévouement et de coopération. Tout le monde peut observer des comportements similaires dans son environnement. Le plus important cependant est de réfléchir à ces comportements étonnants.
Au cours des prochaines pages, nous examineront plus en détails des exemples qui montrent clairement le pouvoir d’Allah sur toutes les créatures vivantes.

La nature n’est pas un champ de bataille où les animaux luttent pour survivre, comme le prétendent évolutionnistes. Nombreux sont ceux qui font preuve de la compassion et du dévouement inspirés par Allah.

Les créatures qui donnent l'alarme

Le chien de prairie est constamment sur le qui-vive et prévient les autres animaux aux alentours avec ses cris d’alarme.

L'un des principaux avantages à vivre en communauté est de bénéficier d'une plus grande sécurité. En effet tout individu apercevant le danger peut avertir les autres au lieu de s’enfuir. Chaque espèce possède son propre cri d'alarme. Les lièvres par exemple et certaines espèces de daims lèvent la queue pour avertir les autres animaux du danger. Certaines gazelles font des sauts étonnants afin de prévenir du danger.113

Quand ils aperçoivent le danger, de nombreux petits oiseaux donnent l’alerte en criant. Des espèces telles que le merle, la mésange charbonnière et le pinson des arbres émettent des cris perçants à intervalles très rapides. Il est impossible pour les humains de déterminer d'où proviennent ces cris, ce qui est primordial pour la sécurité des oiseaux. Autrement tout oiseau émettant ces cris attirerait l’attention des prédateurs.114 Mais le risque que cela arrive est presque nul. L’insecte qui fait partie d’une colonie va alerter les autres individus s’il s’aperçoit d’un danger. Mais le signal d'alarme envoyé (phéromone) est également perçu par les ennemis. Par conséquent, l'insecte qui donne le signal d'alarme met également sa propre vie en danger.115
Les chiens de prairie vivent en larges communautés regroupant des milliers d'individus. Leurs réseaux de terriers est comme un village souterrain, chaque terrier abritant environ 30 individus. Chaque animal reconnaît les autres membres du groupe. Certains d'entre eux sont toujours sur le qui-vive, se tenant debout sur leurs pattes postérieures au sommet des petits monticules de terre situés près de l’entrée de leur terrier. Si l’une des sentinelles détecte un prédateur, elle émet une série de sons sifflants qui sont retransmis par les autres individus chargés de la surveillance. L’alarme est alors donnée.116

Les antilopes et les gazelles avertissent les autres animaux des dangers potentiels en sautant de manière bien particulière.

Il est stupéfiant que les animaux s’avertissent les uns les autres, mais il est encore plus important de remarquer qu’ils sont tous capables de se comprendre entre eux. Un lièvre en levant la queue donne le signal d’alarme et les autres lièvres agissent en conséquence. Ils vont s’enfuir et se cacher si nécessaire. Mais si les lièvres savent qu'il faut courir en entendant ce signal ils doivent s'être mis d'accord à l’avance sur ce signal d'alarme. Comment pourraient-ils mettre autrement cela en pratique ? Cette proposition est bien évidemment inacceptable pour tout être rationnel. Nous devons donc admettre que ces animaux conçus par un Créateur unique agissent tous selon Ses directives.
L’autre exemple est celui de l'oiseau du genre pique bœuf installé sur le dos du rhinocéros qui comprend les cris d’alarme envoyés par l’oiseau et agit en conséquence. Ces comportements intelligents ne doivent pas être ignorés. Il est évidemment impossible pour un animal de se rendre compte qu'il doit avertir les autres d'un danger potentiel - de comprendre son signal et d'agir en conséquence. Il n'existe qu'une seule explication à ces comportements rationnels : toutes ces aptitudes et tous ces comportements leur ont été enseignés. Allah enseigne à ces animaux leurs comportements et comment les mettre en pratique. Allah, généreux et miséricordieux, crée, protège et nourrit toutes les créatures.

Les animaux qui se défendent ensemble

Non seulement les animaux qui vivent en communauté s’avertissent mutuellement des dangers, mais ils se défendent ensemble contre leurs ennemis. Les petits oiseaux par exemple volent en cohue autour des oiseaux prédateurs tels que les faucons et les hiboux qui s'aventurent sur leur territoire. Ils avertissent les autres oiseaux dans le secteur en émettant un son cliquetant. Le comportement agressif de ces petits oiseaux est généralement suffisant pour faire fuir les oiseaux prédateurs.117

Le bœuf musqué pesant entre 350 et 400 kg forme avec ses semblables un mur de défense entre ses prédateurs et ses petits. En cas d’attaque, il recule pour constituer un cercle défensif, les jeunes étant au centre, comme le montre l'illustration ci-jointe. Cette méthode est particulièrement efficace pour défendre les plus jeunes.

Une nuée d’oiseaux qui volent ensemble permet de protéger chaque individu. Les étourneaux volent en groupe en laissant de grandes distances entre eux. Mais lorsqu’ils aperçoivent un faucon, ils se rapprochent rapidement ce qui empêche le faucon de pénétrer à l’intérieur de la nuée d’oiseaux. S’il y parvenait, il abîmerait probablement ses ailes.118
Quand leur troupeau est victime d’une attaque, les mammifères agissent tous ensemble. Quand les zèbres fuient les prédateurs, ils placent les plus jeunes au centre. Durant ses observations en Afrique de l’est, la scientifique Jane Goodall a vu des zèbres séparés du reste du troupeau encerclés par des chiens sauvages. D’autres individus du troupeau en se rendant compte que trois des leurs étaient en danger, retournèrent attaquer les prédateurs à l'aide de leurs sabots et de leurs dents pour les faire fuir et sauver les trois zèbres.119
Généralement, quand un troupeau de zèbres est attaqué, le leader court à l’arrière tandis que les femelles et les poulains se mettent à l’avant. L’étalon court en zigzags et donne des coups de sabots avec ses pattes arrières. On a même observé certains d’entre eux se retourner et mener l’assaut contre les attaquants.120
Les dauphins nagent aussi en bancs et se défendent en groupe contre le requin, leur plus grand ennemi. Si le requin approche dangereusement de leurs petits, deux des adultes dauphins se séparent des autres et attirent l'attention du requin sur eux. Tandis que le requin est diverti, les autres dauphins vont rapidement l'encercler et commencer à souffler dans ses branchies pour le faire couler.121

Vivre en troupeau est largement profitable aux jeunes animaux. En cas de danger, les adultes rassemblent les plus jeunes pour les mettre au milieu afin de les protéger.

Les familles de dauphins nagent en bancs avec les thons qui leur servent également de nourriture. C’est pour cela que les pêcheurs de thons suivent les dauphins, afin de trouver le meilleur endroit pour pêcher. Parfois les dauphins sont pris dans les filets de ces pêcheurs. Comme les dauphins sont des mammifères et qu’ils ont besoin d’air pour respirer, ils paniquent quand ils sont pris dans le filet et qu’ils commencent à couler vers le fond. En raison de leur dévouement, les autres dauphins de la famille vont immédiatement lui venir en aide. Ils vont tous suivre le dauphin en essayant de l'aider à remonter à la surface. Etant donné qu’ils ne peuvent pas eux non plus respirer, ils meurent la plupart du temps. C'est un exemple que l'on observe dans beaucoup de famille de dauphins. Tous les dauphins montrent le même dévouement dans des circonstances similaires.122
Si une baleine grise femelle est blessée, un ou plusieurs mâles vont lui venir en aide. Ils maintiennent la femelle à la surface de l’eau afin de lui permettre de respirer et de la protéger des prédateurs.123
Au lieu de fuir lorsqu’ils sont attaqués, les bœufs musqués vont former un bouclier pour se défendre. Chaque membre du troupeau marche lentement en retrait sans jamais tourner le dos à ses prédateurs jusqu’à ce qu’il ait pris place dans le cercle. Leurs petits se trouvent au centre du cercle et se cache dans la fourrure de leur mère. Les mâles maintiennent les petits au milieu en les protégeant. Parfois, l’un des bœufs musqués se met à charger ses prédateurs avant de revenir à son poste dans le cercle.124
On peut également observer de nombreux exemples d’entraide lors des périodes de chasse. Le pélican d'Amérique par exemple chasse toujours en groupe. Après avoir localisé une baie convenable, les pélicans forment un demi-cercle face au rivage et plongent régulièrement dans l'eau en faisant venir les poissons devant eux. Quand le moment est venu, ils referment le cercle et attrapent tous les poissons pris à l’intérieur de celui-ci.125 Dans les courants d’eau ou les canaux, ils forment deux groupes distincts. La nuit, chacun retourne se reposer. Personne ne les voit jamais se battre pour une place précise dans le cercle. Cela prouve le fait que les animaux qui vivent en communauté prennent soin les uns des autres et agissent comme un seul individu. Comme nous l’avons évoqué au début, ces animaux ne sont pas des êtres humains dotés d’intelligence, mais des zèbres, des insectes et des dauphins.
Personne ne peut raisonnablement affirmer que ces animaux coopèrent de leur propre gré. La conclusion rationnelle est la suivante : tout ce qui existe dans la nature est l'œuvre d'un Créateur infiniment savant et puissant. Allah a crée toutes les créatures vivantes, y compris l’homme, les animaux, les insectes et les plantes - tout ce qui est vivant et tout ce qui ne l'est pas. Il possède un pouvoir, une indulgence, une gratitude, une intelligence, un savoir et une sagesse infinis. Nous devons alors réfléchir sur ces versets du Coran :

Chaque éloge est destiné à Allah, Seigneur du ciel et Seigneur de la terre, Seigneur de tous les mondes. Tous les bienfaits Lui appartiennent dans le ciel et sur terre. Il est le Tout-Puissant. (Sourate al-Jathya, 36-37)

Seigneur du ciel et de la terre, le Tout-Puissant qui pardonne toujours. (Sourate Sad, 66)

Les oiseaux d’Afrique qui veillent les uns sur les autres

Certains oiseaux d’Afrique se posent en rang le long des branches d’arbre, comme nous pouvons le voir ici, et passent les fruits à ceux qui ne peuvent pas les atteindre.

Les oiseaux d’Afrique sont en parfaite harmonie avec leur environnement et de nombreux exemples illustrent la coopération dont ils font preuve.
Leur nourriture de base est composée de fruits récupérés dans les arbres sur lesquels ils se posent. Se nourrir des fruits situés à l’extrémité des branches est particulièrement difficile. C'est l’endroit où poussent la plupart des fruits et seuls les oiseaux qui perchent aux alentours peuvent les attraper facilement. Les autres oiseaux restent affamés, étant trop éloignés du fruit ou n’ayant pas assez de fruits à manger.
Les oiseaux se posent sur un arbre à fruits en groupe et en s’alignant le long des branches comme s’ils l’avaient planifié à l’avance. L’oiseau à l’extrémité de la branche attrape les fruits avant de les passer aux autres oiseaux. De cette façon, le fruit voyage le long de la branche jusqu'au oiseau qui se trouve à l’autre extrémité. En considérant le fait que ces créatures sont dénuées de raison et d’intelligence, il serait normal que l'oiseau le plus proche du fruit le mange en entier. Mais au lieu de se nourrir en premier, les oiseaux du groupe utilisent une méthode de distribution qui permet à chacun de se nourrir. Aucun de ces oiseaux alignés sur la branche ne viendra perturber ce mode extraordinaire de distribution. Cette méthode n’est pas suffisante pour nourrir tous les individus du groupe, car les fruits d’un seul arbre ne sont pas suffisants. Par conséquent, certains oiseaux qui passent les fruits à leur voisin resteront affamés. Pour résoudre ce problème, ils se posent sur un autre arbre et s'alignent dans un ordre différent afin que ceux qui n'ont pas eu leur ration la première fois, aient quelque chose à manger cette fois-ci.126
Jane Goodall

Les dauphins vivent en groupe afin de pouvoir se protéger. Les femelles aident la mère qui donne naissance.

Les dauphins sont également connus pour s’entraider durant la naissance. Dès qu’ils sont nés, les bébés dauphins doivent immédiatement faire surface pour respirer. C’est pourquoi la femelle dauphin pousse ses bébés vers la surface. Juste avant la naissance, les mouvements de la mère ralentissent. Deux autres femelles sont présentes pour lui venir en aide. Elles nagent de chaque côté de la future mère afin de la protéger. Celle-ci n’a en effet pas assez d'énergie pour se défendre contre un ennemi potentiel. Elles la protègent avant tout contre les requins, car le sang répandu lors de la naissance les attire.

Les éléphanteaux aux côtés de leur mère sont également élevés par leur tante et leur grand-mère.

Pendant les deux premières semaines, la mère ne quittera pas ses bébés. Juste après la naissance, le bébé dauphin commence à nager et à s’éloigner de plus en plus de sa mère. Mais la mère, encore fatiguée par l’accouchement ne peut pas suivre ses petits qui nagent trop vite pour elle. Les deux autres femelles l’aideront à protéger ses bébés.127
Un autre mammifère qui reçoit et donne de l’aide durant l’accouchement est l’éléphant. Une autre femelle du troupeau aide toujours une femelle éléphant prête à donner naissance. La mère se cache soigneusement dans les bois et avec l’aide de l’autre éléphant protège ses nouveau-nés et leur prodigue les soins nécessaires. Quand la femelle a ses petits près d’elle, elle devient automatiquement plus agressive et plus alerte.128
Comment les éléphants ainsi que les autres animaux parviennent à communiquer entre eux ? Comment une femelle sait à quel moment la naissance va avoir lieu et que la future mère va avoir besoin de son aide ? Aucun animal ne possède l’intelligence ou la conscience nécessaire pour comprendre tout cela de lui-même. Partout dans le monde, les éléphants s’entraident de cette manière. Cela est vrai pour les dauphins et d’autres animaux encore, ce qui prouve qu'ils sont tous issus du même Créateur et qu'ils sont tous sous Son contrôle.

Les créatures qui prennent soin de
la progéniture d’autres créatures

Une fois sevrés, les chacals de la première portée restent généralement auprès de leur mère pour l’aider à surveiller les petits de sa prochaine portée. Ici, un jeune chacal prenant soin de ses semblables.

En général, les mammifères tissent des liens solides entre eux. Une meute de loups est constituée d'un mâle et d'une femelle, de leurs nouveau-nés, d’un ou deux jeunes de la portée précédente, et bien souvent des oncles et des tantes des nouveau-nés. Tous les adultes défendent les petits. Parfois une des femelles de la meute reste en retrait dans la tanière pour prendre soin des jeunes. De cette façon, la mère peut chasser et se nourrir en même temps que le reste de la meute.

Les chiens de chasse africains vivent également en meute constituée d'environ 10 individus. Les mâles et les femelles partagent les responsabilités pour protéger et nourrir leur portée. Ils se battent même pour prendre soin de celle-ci. Quand les louveteaux ont dix semaines, ils commencent à chasser avec la meute. Après avoir capturé leur proie, les adultes forment un cercle autour de celle-ci pour la protéger des hyènes, et les petits sont les premiers à se nourrir.129

Dans les familles babouins, le mâle dominant aide généralement les plus malades ou les individus blessés. Les babouins adultes adoptent des orphelins. Ils laissent les orphelins les accompagner et rester avec eux pendant la nuit. Quand la famille se déplace et que l'un des babouins a un jeune qu'elle ne peut pas transporter sur son dos, elle le traîne par le bras. Le jeune animal se fatiguant très rapidement, la mère se retrouve souvent loin derrière la famille parce qu'elle doit s'arrêter souvent pour laisser se reposer le jeune babouin. Le mâle dominant qui l'a remarqué retourne vers la mère et son petit, et continue de marcher à leurs côtés en s'arrêtant dès que nécessaire.130

Chez les chacals, quelques adultes restent généralement auprès de la mère pour l’aider à surveiller ses petits une fois qu’ils sont sevrés. Ils apportent de la nourriture aux jeunes, les protègent du danger et les aident à survivre.131

Le fait que ces animaux partagent la responsabilité pour surveiller les jeunes d’autres membres discrédite les affirmations évolutionnistes. Comme nous l'avons mentionné auparavant, les darwinistes pensent que les animaux coopèrent uniquement dans le but de perpétrer leur espèce et que par conséquent, leurs comportements qui semblent être des actes de dévouement sont en réalité dictés par des gènes égoïstes. Cependant, et comme nous l’avons vu dans ce chapitre, les animaux aident non seulement ceux qui portent leurs gènes mais également ceux dans le besoin et qui n’ont pas les mêmes gènes. En d’autres termes, la théorie des "gènes égoïstes" que nous avons mentionnée auparavant n'a aucune valeur scientifique. De toute façon, il n’est pas possible que des animaux dénués de raison se soucient de transférer leurs gènes aux générations futures. Affirmer que les animaux sont programmés pour de telles ambitions revient à admettre l’existence d’un esprit et d'une puissance responsables d’un tel programme. Les caractéristiques de chaque animal montrent clairement l’existence d’un Créateur supérieur, Qui est Allah, le plus Indulgent et le plus Compatissant.

Dévouement dans les colonies

Les fourmis, les termites et les abeilles vivent en groupe organisé autour de la discipline, de l’ordre, de la solidarité, du dévouement et du partage du travail. De leur naissance à leur mort, ces minuscules insectes concentrent tous leurs efforts pour protéger les colonies et nourrir les larves en oubliant totalement leur propre bien-être. Ils partagent la nourriture entre eux, nettoient leur environnement et sont même prêts à mourir pour les autres.
Chaque individu sait exactement ce qu’il doit faire et exécute sa mission sans faute. Leur première priorité est le bien-être des larves et de leurs semblables. Personne n’a jamais observé de comportements égoïstes chez les abeilles, les fourmis ou les termites. C’est la raison pour laquelle ces colonies vivent de manière si organisée et parviennent à survivre.
Peter Kropotkin évoque l'idée suivante au sujet du mode de vie des termites :

Leur nid extraordinaire [celui des fourmis et des termites], leurs constructions bien plus grandes que celles des hommes à même échelle, leurs routes pavées et leur galeries souterraines voûtées, leurs vastes entrées et leur garde-manger, leur brune du bois, leur moisson et leur maltage du grain, leurs méthodes rationnelles pour couver les œufs et surveiller les larves… et enfin leur courage, leur sang-froid et leur intelligence supérieure – toutes ces aptitudes résultent d’une entraide qu’elles pratiquent à chaque étape de leur vie de ouvrières.132

La partie suivante traite des exemples de dévouement et de coopération observés dans les colonies de fourmis et dans les ruches.

Dévouement dans les colonies de fourmis

1. L’un des éléments les plus marquants de la vie des colonies est que toutes les fourmis partagent leur nourriture. Si deux fourmis de la même colonie se rencontrent, l’une affamée et l’autre ayant l’estomac plein de nourriture digérée ou prédigérée, la fourmi affamée demandera à la deuxième de partager sa nourriture avec elle. Une fourmi ne refuse jamais de répondre à une telle demande. Les fourmis nourrissent également leurs larves à partir de la nourriture qu'elles ont stockée dans leur estomac. Elles finissent souvent par avoir moins de nourriture que les fourmis qu’elles ont nourries. 133
2. Dans les colonies de fourmis, la répartition des tâches est parfaitement organisée et chaque fourmi remplit son rôle avec dévouement. La responsabilité de la "fourmi soldat" est de surveiller l’entrée du nid. Elle n’accepte que les fourmis qui appartiennent à sa colonie et refuse l’entrée aux autres. Ces fourmis soldats servent de "portail" vivant. Elles surveillent l’entrée tout au long de la journée et sans relâche.134 En cas d'attaque, ces fourmis forment une première ligne de défense.

Nous pouvons observer différents comportements de dévouement chez les fourmis. Certaines protègent leurs semblables en transportant des feuilles, tandis que d’autres stockent la nourriture dans leur abdomen pour nourrir les autres fourmis de la colonie. En haut : des fourmis coupeuses de feuilles avec leurs gardes Ci-dessus : des fourmis à miel A droite : des fourmis transportant leurs larves

3. En plus de partager leur nourriture, les fourmis partagent également les informations concernant les endroits où se trouve la nourriture, comme beaucoup d’autres insectes. Il n’existe aucun signe de bataille égoïste dans leur comportement. La fourmi qui découvre une nouvelle source de nourriture mange à sa faim avant de retourner au nid. En chemin elle laisse derrière elle une substance chimique en touchant le sol avec son abdomen inférieur à intervalles réguliers. Elle fait trois à six fois le tour du nid, en communiquant rapidement l'information aux autre fourmis et retourne à l'endroit où se trouve la nourriture, accompagnée d'autres fourmis.
4. Dans une colonie de fourmis coupeuses de feuilles, les ouvrières de taille moyenne passent toute la journée à transporter des feuilles. Pendant ce temps, elles sont vulnérables aux attaques, en particulier aux assauts d’une espèce de mouche qui dépose ses œufs sur la tête des fourmis. Les vers qui sortent de ces œufs vont se nourrir à partir de la tête des fourmis avant de la décapiter et de manger son cerveau. Quand elles transportent les feuilles, les fourmis ouvrières sont sans défense contre ces mouches, mais d’autres fourmis vont se battre pour elles. Les fourmis plus petites prennent position sur les feuilles transportées et combattent ces prédateurs. 135
5. Certaines fourmis se nourrissent à partir des restes de pucerons riches en glucides, c’est pourquoi on les appelle les fourmis à miel. Elles transportent la substance glucidique extraite des pucerons jusqu’à leur nid où elles la stockent en utilisant une méthode originale. Quelques fourmis ouvrières servent de réservoirs de stockage. Les fourmis qui retournent au nid régurgitent la nourriture et les autres fourmis la stockent dans la partie inférieure de leur abdomen qui peut augmenter de volume pour atteindre la taille d’une myrtille.136 Chaque chambre peut regrouper entre 25 à 30 d’entre elles, chacune pendue au plafond où elle reste immobile. Si l’une d’entre elles vient de tomber, les autres fourmis l’aideront à se remettre en place.
Ces réservoirs de stockage vivants peuvent contenir jusqu’à huit fois le poids d’une fourmi. Durant l’hiver ou durant la sécheresse, les fourmis affamées leur rendent visite pour se nourrir. L’insecte affamé pose sa bouche sur celle de la fourmi "stockeuse" de nourriture. Cette dernière en contractant les muscles autour de son abdomen inférieur fournit une goutte de nectar à la visiteuse. Ces fourmis ne peuvent vraisemblablement pas avoir développé une telle méthode de stockage par elles-mêmes. Les fourmis qui servent de pots de miel vivants montrent leur dévouement extrême en restant suspendues au plafond la tête en bas et en portant jusqu’à huit fois leur propre poids sans jamais rien attendre en retour. Elles aident patiemment les autres fourmis de la colonie à se nourrir. Ce système qu’utilisent les fourmis et les capacités physiques mises en œuvre ne sont pas dus au hasard. A chaque génération de fourmis à miel, quelques fourmis prennent la responsabilité de servir la colonie de cette façon, ce qui prouve que chaque fourmi agit selon le dessein de notre Seigneur, Allah.
6. L’une des méthodes utilisées par les fourmis pour défendre leur colonie est de se suicider. Elles sont capables de lancer des attaques surprises contre leurs ennemis de diverses manières. L’un des exemples les plus intéressants nous est donné par une espèce qui vit dans la forêt tropicale de Malaisie. Cette fourmi a une glande qui produit du venin et qui va de sa mâchoire jusqu’à son dos. Lorsqu’elle rencontre un ennemi la fourmi contracte si intensément les muscles de son abdomen que la glande et la peau qui l’entourent explosent en pulvérisant le poison en direction de l'ennemi.137
7. Pour se reproduire, les fourmis mâles et femelles doivent se montrer particulièrement dévouées. Peu de temps après son accouplement, la fourmi ailée mâle meurt. La femelle cherche alors un endroit idéal pour construire le nid. Une fois trouvé, elle pénètre dans le nid avant de déchirer ses ailes. Puis elle bouche l’entrée et reste à l’intérieur du nid sans se nourrir pendant des semaines, voire des mois. Elle va ensuite déposer ses premiers œufs en tant que reine des fourmis. Elle ne mangera qu’une seule chose pendant toute cette période, ses propres ailes. Elle nourrit la toute première larve qui sort avec sa salive. C’est une période de dévouement intense pour la reine des fourmis, le commencement d’une colonie.
8. Si leur nid est attaqué et occupé, les fourmis font le nécessaire pour protéger avant tout leurs couvées. Les fourmis soldats arrivent sur le lieu de l’attaque pour combattre l’envahisseur, tandis que les ouvrières se précipitent dans les chambres à couver pour évacuer les larves et les jeunes fourmis à l'aide de leurs mâchoires. Elles les transportent à l'extérieur et les cachent en lieu sûr jusqu'à ce que l'attaque soit finie.138 On devrait s'attendre à ce qu'une créature comme la fourmi ne se préoccupe que de son propre bien-être en cherchant un endroit où se cacher. Mais les fourmis ouvrières, les fourmis soldats et celles qui gardent l'entrée du nid ne se préoccupent pas de leur propre existence, elles mourront pour les autres si nécessaire. Cela montre le dévouement exceptionnel dont les fourmis font preuve depuis des millions d’années.
Jusqu’à présent nous avons relaté les comportements étonnants observés dans le royaume animal, mais dans le cas présent il s’agit de minuscules fourmis. Ces insectes n’ont aucune importance pour ceux qui ont l’habitude de les voir tous les jours. Mais quand nous les observons attentivement, nous pouvons remarquer le comportement intelligent dont elles font preuve. Avec leur système nerveux trop petit pour être visible à l'œil nu et composé de si peu de cellules nerveuses, elles sont capables d'agir de manière intelligente, contrairement à ce que l’on pourrait croire. Depuis des millions d'années elles obéissent aux ordres de notre Créateur, et ce de manière disciplinée et sans jamais faillir. Elles Lui sont entièrement dévouées et n’agissent que selon Son vouloir. Tous les êtres vivants sont soumis à Allah comme le sont les fourmis. Comme le révèle le Coran :

Désires-tu vraiment autre chose que la religion d’Allah, quand toute chose dans le ciel et sur la terre, volontaire ou involontaire, est sous Ses ordres ? (Sourate al-Imran, 83)

Altruisme au sein de la ruche

Une attitude d’harmonie et de solidarité similaires peut s’observer dans les ruches. Le dévouement des abeilles ouvrières rappelle celui des fourmis. Les deux espèces travaillent sans relâche jusqu’à leur mort dans l'intérêt de la reine et des larves qui ne sont pas les leurs.
La population à l’intérieur de la ruche est composée de la reine, des faux-bourdons mâles responsables de fertiliser la reine et des centaines, voire des milliers d’abeilles ouvrières. Tout le travail est effectué par les ouvrières : construire les rayons, nettoyer et défendre la ruche, nourrir la reine et les faux-bourdons, prendre soin des larves, construire et préparer les chambres à couver selon le type d’abeilles (ouvrières, reine, faux-bourdons) qui vont se développer à l'intérieur, nettoyer la ruche, réguler sa température et son taux d'humidité, nourrir les larves selon leurs besoins spécifiques (nectar, miel et pollen) et collecter le nectar, le pollen, l'eau et la résine.

1. Des abeilles ouvrières nourrissent les larves. 2. Des abeilles ventilant la ruche 3. Des abeilles gardant l’entrée de la ruche 4. Des abeilles nettoyant les rayons5. Des abeilles prenant soin de la reine

Nous pouvons établir une liste des étapes de la vie des abeilles et de leurs comportements dévoués de la manière suivante :
1. La vie d’une ouvrière dure de quatre à six semaines. Une fois née, elle travaille pendant environ trois semaines à l'intérieur de la ruche. Sa première mission est de nourrir les larves. Les ouvrières qui se nourrissent du pollen et du miel disponibles dans le garde-manger en donnent la majeure partie aux larves. Elles régurgitent une partie de la nourriture avalée, la mélangent avec une substance fabriquée à partir des glandes situées dans leur tête et donnent ensuite cette mixture aux larves.
Comment une créature qui vient à peine de naître est capable de faire cela ? Pourquoi les abeilles obéissent sans se rebeller ? L’abeille devrait sortir de son état de nymphe et continuer à vivre sans montrer le moindre signe de dévotion. Au contraire, l’abeille remplit ses fonctions nourricières de manière disciplinée et responsable.
2. Quand l’abeille a environ douze jours, ses glandes cirières se développent et elle commence à réparer et à construire la structure hexagonale dans laquelle les larves se développent et dans laquelle le miel est stocké.
3. Entre l’âge de douze et vingt jours, l'ouvrière reçoit le pollen et le nectar rapportés à la ruche par les autres abeilles et les transforment en miel avant de le stocker. Elle nettoie également la ruche en retirant les abeilles mortes et les autres déchets.
4. Quand elle atteint l’âge de trois semaines, elle peut collecter le nectar, le pollen, l'eau et la résine utilisés au sein de la ruche. Ces ouvrières quittent la ruche pour partir à la recherche de fleurs et de nectar. Trouver de la nourriture est particulièrement éreintant : après seulement deux ou trois semaines, une abeille ouvrière meurt d'épuisement. 139 Cependant l'abeille produit bien plus de miel que celui dont elle a besoin, un fait particulièrement difficile à expliquer. Il est impossible pour les darwinistes d’expliquer pourquoi une créature qui n’a pas la faculté de penser et qui se bat pour sa survie, continue de travailler sans relâche et sans jamais abandonner.
Il s'agit là encore d'un signe d’Allah. Comme nous l’avons évoqué précédemment, Allah révèle dans la sourate an-Nahl qu’Il ordonne à l'abeille de fabriquer du miel. C’est pourquoi les abeilles font preuve d'une telle dévotion : elles obéissent aux ordres de notre Seigneur. Ce dont l’homme a besoin est révélé dans la suite de ce verset :

… Il s'agit certainement d’un signe pour les gens qui réfléchissent. (Sourate an-Nahl, 69)

5. Avant que les abeilles ouvrières ne partent à la recherche de nourriture, elles doivent remplir une mission importante : surveiller la ruche.
Dans chaque ruche il existe des abeilles qui gardent l’entrée. Leur mission est de combattre les envahisseurs qui tentent de pénétrer dans la ruche. Chaque créature qui n’a pas l’odeur d’un résident de la ruche est considérée comme un ennemi pour la ruche, les larves et les abeilles.
Si un étranger s’approche de l’entrée de la ruche, la gardienne répond sans merci et pique l’envahisseur. Son venin contient une odeur qui se répand rapidement et qui alerte les autres abeilles. Elles accourent alors à l'entrée de la ruche, prêtes à se battre.
Quand une abeille pique son ennemi, elle lui injecte autant de venin que possible, afin de libérer le maximum d'odeur. Plus l’odeur est forte, plus les abeilles seront nombreuses à lui venir en aide.140
Bien entendu, défendre la ruche est suicidaire. Le dard de l’abeille est recouvert de pics qui ne peuvent pas être retirés après avoir pénétré le corps de l'ennemi. Quand l’abeille tente de s’enfuir après avoir piqué son ennemi, la partie inférieure de son abdomen se détache. Mais la partie qui se détache contient à la fois la glande qui produit le poison et les nerfs qui contrôlent cette glande. Même si l’abeille meurt de ses propres blessures, la glande laissée à l'intérieur de l'ennemi continue de verser du poison dans la blessure de la victime.141 Le reste de la colonie profite ainsi de ce sacrifice. Comment peut-on expliquer qu’une créature travaille sans relâche pour les autres depuis sa naissance, prenne soin des autres et soit prête à risquer sa vie pour eux ? Toutes les abeilles et les fourmis font cela depuis des millions d'années, partout sur terre. Ces créatures, durant leur courte vie de dévouement, agissent en fonction du vouloir d’Allah, leur Créateur.

[Hud a dit], "J’ai mis ma confiance en Allah, mon Seigneur et ton Seigneur. Il n'existe aucune créature dont Il n'ait pas le contrôle. Mon Seigneur m’indique le chemin à suivre." (Sourate Hud, 56)

Рудольф Константинович Баландин

<< Назад | Содержание | Дальше >>

Маркиз де Сад

Донасьен Альфонс Франсуа де Сад (1740–1814) стал одним из символов нашего времени. Садизм отражает суть тысяч преступлений, совершаемых ежедневно в мире с особой жестокостью и половыми извращениями. Одно уже это заставляет присмотреться к данной личности и обдумать явление, которое она воплощает.
Садизмом принято называть патологическое стремление к жестокости, наслаждение чужими страданиями. В более узком смысле — получение сексуального удовлетворения, причиняя боль половому партнёру. Но было бы большим упрощением сводить это явление к психическим или сексуальным патологиям.
Маркиз де Сад занимает далеко не последнее место в истории мировой литературы. По проторённому им творческому пути следуют тысячи писателей, пользующихся популярностью, и несчётное число журналистов, газетчиков. В солидной работе П.С. Таранова „Анатомия мудрости. 120 философов“ основоположник садизма как явления культуры представлен и незаурядным мыслителем.
В то же время авторы непритязательной книги „Величайшие в мире злодеи“ Б. Джонс и Н. Блендфорд завершили главу „Жажда крови“ очерком о де Саде. Там сказано: „Философия Гитлера посвящена политике, теория де Сада — человеческой сексуальности, но обе опасны в равной степени, потому что способны превращать обыкновенных мужчин и женщин в монстров“.
Таково чудовищное заблуждение тех, кто полагает, будто все беды людей от идей, которые они вычитывают из книг. Можно подумать, что до Гитлера не было на свете великих и жестоких диктаторов, а до маркиза де Сада — сексуальных патологий. Как будто миллионы людей живут по принципу: прочитал — сделал. В таком случае в мире давно наступила бы тишь, гладь да Божья благодать, ибо книг, взывающих к добру и состраданию, больше, чем пробуждающих зло и садизм.
В определённом смысле мы должны быть благодарны таким писателям, как маркиз де Сад и Адольф Гитлер за откровенный рассказ о том, что в той или иной степени характерно для многих людей. Высказанная прямо и честно идеология или психопатология, какими бы ужасными они ни казались, предоставляют возможность для анализа этих явлений и противодействия им.
Выходит, де Сада следовало бы причислить не к величайшим злодеям, как это сделали упомянутые соавторы, а к исследователям и едва ли не благодетелям человечества. Феномен Гитлера тоже не так прост, как часто его представляют, и весьма поучителен.
Писатель-садист родился в знатной и богатой семье графа де Сада (бывшего некоторое время послом в России) и фрейлины принцессы де Конде. С матерью у него с детства сложились неприязненные отношения. Возможно, виной тому был его сверстник, принц, с которым ему поневоле приходилось играть по настоянию матери, несмотря на его высокомерие.
Учился Франсуа де Сад в привилегированном иезуитском коллеже Людовика Великого. Закончив школу лёгкой кавалерии, в 15 лет стал младшим лейтенантом Королевского пехотного полка. Участвовал в Семилетней войне и дослужился до звания капитана кавалерии. Выйдя в 1763 году в отставку, с благословения короля Людовика XV женился на дочери президента налоговой палаты.
Однако тихая семейная жизнь с тайными интрижками на стороне его не устраивала. Маркиза обуревали жестокие страсти. Почему? Можно предположить, что на его психику наложила тяжёлую печать война. Он столкнулся с жестокостью, убийством людей. Не исключено, что доводилось ему и насиловать женщин. Это половое возбуждение было усилено и извращено целым букетом чувств: своевластия, вины, опасности, близости смерти, сатанинской гордости от попрания нравственного закона…
Подобное сочетание личного наслаждения с унижением и страданием сексуальной жертвы обычно не свойственно „простым натурам“, тупым и злобным преступникам. Это — привилегия изощрённых, а то и художественных натур. Поэтому так часто сексуальных маньяков трудно распознать.
Могла сказаться и слабая способность к сексуальному возбуждению, частичная импотенция. Поэтому приходилось прибегать к изощрённым злодейским приёмам.
Так или иначе, а маркиз де Сад не мог удовлетворить свои нездоровые страсти в постели с молодой женой. Не прошло и полгода, как за жестокое обращение с девицей лёгкого поведения в доме свиданий он был на 15 суток заточён в башню тюремного замка. Вскоре он получил место королевского генерального наместника в нескольких провинциях Бургундии, а после смерти отца стал владельцем богатых поместий.
Возможно, де Саду доставляло особое удовольствие святотатство в церковные праздники. Так произошло на Пасху 3 апреля 1768 года. Ранним утром на площади Виктуар в Париже маркиз пригласил в свой фиакр Розу Келлер, девицу неопределённых занятий, отвёз в свою виллу, предложил раздеться и начал избивать плёткой-семихвосткой, чередуя пытку с половыми утехами. Смазав раны женщины мазью, он угостил её завтраком и запер в комнате.
Жертва извращенца-сладострастника выпрыгнула в окно и с криками побежала в полицейский участок. На маркиза завели уголовное дело, суд наказал его штрафом и лишением свободы, но через месяц его помиловал король. В 1770 году де Сад вернулся на военную службу, получил чин полковника и вскоре окончательно вышел в отставку. Теперь он увлёкся литературой и театром, ставя в родовом поместье Лакост собственные пьесы.
В портовом городе Марселе он со слугой Латуром посещал девиц лёгкого поведения, занимаясь сексом вперемежку с бичеванием. Однажды четыре проститутки обратились в полицию с жалобами на рези в желудке, обвиняя в отравлении маркиза де Сада и его слугу, которые, помимо всего прочего, потчевали их „возбуждающими конфетами“.
По городу поползли зловещие слухи о маньяке, истязающем и убивающем своих любовниц, выпивающем их кровь и поедающем плоть. Якобы в его поместьях раскопаны кости его многочисленных жертв.
Всё это плохо вязалось с внешностью злодея. Вот как описан он в полицейском протоколе: „Человек прекрасно сложённый, с решительным выражением лица, одетый в серо-голубой фрак, жилет и розовые панталоны, со шпагой, охотничьим ножом и тростью в руке“. Позже портрет был дополнен уже парижской полицией: „Рост 5 футов 2 дюйма (156 см), нос средних размеров, рот небольшой, подбородок круглый, волосы пепельные, лицо овальное, глаза светло-голубые“.
Не дожидаясь ареста и суда, обвиняемые скрылись. Королевский прокурор Марселя присудил маркиза де Сада и его слугу к публичному покаянию на паперти кафедрального собора. После этого маркизу следовало отрубить голову на эшафоте, а Латура повесить. Пожалуй, необычайная строгость приговора объяснялась заочностью наказания. Было устроено торжественное представление: на глазах многочисленных зрителей казнили, затем сожгли чучела обоих преступников.
И на этот раз смертный приговор был отменён. Но и под угрозой сурового наказания маркиз де Сад продолжал свои преступные чудачества. В феврале 1777 года его вновь заточили в Венсенский замок, а позже перевели в Бастилию. В заточении он написал роман „120 дней Содома, или Школа разврата“ (1785), повесть „Несчастная судьба добродетели“ (1787), новеллу „Эжени де Франваль“ (1788)…
„Революция освобождает де Сада, — пишет литературовед Г.В. Якушева. — В 1791 году он публикует роман „Жюстина, или Несчастная судьба добродетели“ (2-я редакция), осенью того же года в „Театре Мольера“ ставится его драма „Граф Окстиен, или Последствия распутства“, с восторгом встреченная публикой, — ведь речь идёт о развращённости высших слоёв общества, ненавидимых и презираемых революционным народом.
Гражданин Сад (а как же иначе! В духе времени он уже отказался от титула) продолжает выступать с чтением или постановками своих пьес, публикацией повестей, романов, сказок, разоблачающих аморализм аристократов. Самый аморальный из них выступает в роли обличителя! Более того, с конца 1790 года он состоит в якобинской секции Пик (Вандомская площадь), назначается комиссаром по формированию кавалерии, затем — членом административной Больничной ассамблеи, проверяющей состояние медицинских стационаров, пишет политические труды (отчёты, предложения, доклады). Наконец, 13 апреля 1793 года Сад становится присяжным революционного трибунала, а затем председателем секции Пик — и есть свидетельства о том, что ему претила жестокость робеспьеровского террора“.
В конце 1793 года он вновь попадает в тюрьму. Ему вернул свободу очередной революционный переворот (термидорианский). Он бедствует, ютясь на мансардах, участвуя за мизерную плату в театральных представлениях. Летом 1800 года издаёт памфлет, осмеивая Наполеона, его жену и окружение. Писателя по приказу императора берут под негласный надзор, а в следующем году арестовывают как автора „самого ужасного из всех непристойных романов“.
Из тюрьмы его переводят в клинику для душевнобольных. Здесь он ставил свои пьесы и участвовал в них. А главный врач просил перевести его в тюрьму, называя „циником и пьяницей“, „предметом всеобщего презрения“ и порочным до глубины души.
Перед смертью в конце 1814 года гражданин Сад раскаялся и завещал закопать своё тело в лесу, чтобы следы могилы затерялись так же, как его имя в памяти людей. Его похоронили на парижском кладбище по католическому обряду, а имя и труды его со временем стали пользоваться скандальной популярностью.
Г.В. Якушева пишет:

„Современный читатель находит в романах, повестях, эссе, трактатах, пьесах Сада прежде всего самую яростную критику просветительских идей… Сад утверждал не только наличие, но и необходимость торжества зла во имя наслаждения жизнью наиболее сильных, прекрасных и безжалостных представителей людской породы… И в результате романы Сада, в которых так тяжеловесно, болезненно, причудливо и неправдоподобно смешались кровь, ужас, эротические фантазии, предсмертные стоны, человеческие экскременты и сладострастие, превратились в своеобразную антиутопию господства „сильных“ людей, презирающих условности человеческого общежития, жалость и сострадание…
Трудно не заметить при этом, что все злодеи Сада — люди богатые или властные: денежные мешки, дорогие проститутки, церковные иерархи, вельможи, монархи…
Чудовищно гротескные образы Сада имели, однако, источником не только порочную фантазию их автора, но и вполне реальные, легко узнаваемые и даже изысканные прототипы в аристократическом обществе Франции XVIII столетия“.

Если бы Сад был только теоретиком, писателем-философом, обличителем развратного французского общества предреволюционной поры, то его личность была бы более понятной. Но ведь он был обуян порочными (с позиций принятой нравственности) страстями и терпел от этого немало страданий. Даже перед угрозой сурового наказания он не мог отказать себе в садистических удовольствиях.
Странно, что имя Сада вошло в научный обиход и стало звучать в названии одной из психопатологий. Словно он был первооткрывателем и наиболее ярким представителем этой аномалии. За многие века до него тираны и злодеи проявляли свои садистические наклонности в большей степени. Любой деспот, которому доставляет удовольствие то, что перед ним унижаются, склоняются в низких поклонах, падают на колени, уничижаются — безусловный садист, хотя и не обязательно сексуальный. То же относится и к тем, кто радуется мучениям другого человека.
По сравнению со многими злодеями маркиз де Сад — просто жестокий ребёнок, не более того. А в своём воображении, в литературных трудах он давал волю причудливой фантазии, смакуя всё то, что принято считать непристойностями, пороками. До сих пор не вполне понятно, можно ли считать де Сада злодеем, преступником или душевнобольным.
Скажем, судя по сведениям, приведённым в справочнике „Сексопатология“ (1990), те „вольности“, которые позволял себе маркиз в отношениях с женщинами, можно отнести к элементам „полового тиранизма (садизма)“, не переходящим „крайних вариантов нормы“. Хотя в отдельных случаях он преступал, по-видимому, этот порог. Но и это понятно: стоит только дать себе волю, начать унижать сексуальных партнёров, как со временем это может обрести болезненный характер. Но в случаях с де Садом до серьёзных увечий и, тем более, убийств дело не доходило.
Психиатры склонны считать наиболее распространённой причиной агрессивного поведения при садизме отсутствие в детстве у ребёнка, лишённого материнской любви, чувства привязанности к матери, кормилице или няньке. К феномену де Сада это явно подходит. Тем более что и от сверстника-принца ему приходилось терпеть унижения. Чувство любви у него было приглушено ещё в детстве.
Не исключено, что желание подчинять, унижать других, ощущать своё превосходство и власть проявлялось в нём ещё и в связи с маленьким ростом и внешней женственностью. Таким людям свойственно активное стремление к самоутверждению, порой любой ценой.
Немецкий психолог и психиатр Эрих Фромм (перешедший от иудаизма к буддизму, но не чуждый вульгарной политологии) в книге „Анатомия человеческой деструктивности“ сделал такой вывод:

„Садизм (и мазохизм) как сексуальные извращения представляют собой только малую долю той огромной сферы, где эти явления никак не связаны с сексом. Несексуальное садистское поведение проявляется в том, чтобы найти беспомощное и беззащитное существо (человека или животное) и доставить ему физические страдания вплоть до лишения его жизни. Военнопленные, рабы, побеждённые враги, дети, больные (особенно умалишённые), те, кто сидит в тюрьмах, беззащитные цветные, собаки — все они были предметом физического садизма, часто включая жесточайшие пытки. Начиная от жестоких зрелищ в Риме и до практики современных полицейских команд, пытки всегда применялись под прикрытием осуществления религиозных или политических целей, иногда же — совершенно открыто ради увеселения толпы. Римский Колизей — это на самом деле один из величайших памятников человеческого садизма“.

Здесь садизм представлен как синоним жестокости, злодейства. А если уже говорить о начальных формах такого явления, то можно было бы вспомнить библейского царя Давида, применявшего специальные механизмы для массового уничтожения пленных, или распятие Иисуса Христа, когда страдания невинного человека доставляли радость толпе.
Странно даже, что Фромм в данном случае не упомянул о популярных в США, а теперь и в РФ жестоких „боёв без правил“ и подобных увеселений почтеннейшей публики. Хотя удовольствие от этих зрелищ вряд ли следовало бы относить к садизму. Ведь зрители являются болельщиками или сделавшими ставки, а вовсе не участниками. А то ведь придётся считать садистами всех многомиллионных телезрителей, которых развлекают кровавыми зрелищами в художественной или документальной форме. Здесь перед нами массовое явление, которое ближе, пожалуй, к сатанизму.
Де Сада следовало бы считать глашатаем так называемой сексуальной революции. Он выставил напоказ пороки, свойственные в половой сфере значительному числу людей, но в потаённом виде. Садизм — проявление крайнего индивидуализма, эгоизма, характерного для буржуазного общества. И не случайно маркиз де Сад жил и творил во времена Великой французской буржуазной революции. Принципы — „преумножайте свои капиталы, подавляйте конкурентов!“ — вполне отвечают высказываниям Сада. Вот некоторые из них:

„Делайте только то, что вам нравится и приносит наслаждение, всё прочее ерунда“. „Эгоизм является первым законом человеческой природы, и прежде всего ему подчинены все непристойные наслаждения“. „Мы должны думать только о себе, но ни о ком другом. Человек никоим образом не связан с другими людьми. Тот, кто хочет быть счастлив в этом мире, должен, не раздумывая, отшвырнуть всё, всё абсолютно, что стоит на его пути, и обязан приветствовать всё, что служит или угождает его страстям“.

Страсть к обогащению и власти — одна из наиболее пагубных, разрушающих не только душу человека, но и окружающий мир природы. В этом смысле садизм — в толковании Сада — служит философской основой буржуазного индивидуализма. А его основатель был реалистом и откровенным человеком. Понимал, что в обществе господствуют вовсе не самые добродетельные: „Разве мы не видим ежедневно, как люди, лишённые напрочь и чести, и славы, поживают преспокойно роскошной жизнью, недоступной слабым и глупым, несмотря на их рьяную приверженность добродетели?“
Он отвергал принципы морали, принятой в обществе — преимущественно лицемерно или из боязни наказания. Более того, выступал как воинствующий атеист:

„Только слепой не увидит, что любой бог — это скопище противоречий, нелепостей и несоответствующих действительности атрибутов“. И ещё: „Ах, как он добр, этот бог моих оппонентов, который творит зло и допускает, чтобы его творили другие, бог, символ высшей справедливости, с чьего благословения невинные всегда угнетены, совершенный бог, который творит только неправедные дела! Согласитесь, что существование такого бога скорее вредно, нежели полезно для человечества и что самое разумное — устранить его навсегда“.

Выступил он и как аморалист. По его словам: „Злодейство — великолепное средство разжигания похоти; и чем невиннее жертва, тем большее наслаждение и даже блаженство оно доставляет“. Конечно, таковы слова его, а не дела. Человеку свойственно бравировать смелостью своих высказываний. Тем более, когда писатель стремится шокировать публику. Однако эти мысли выражают нечто более серьёзное, чем браваду. Они являются обоснованием сатанизма, служения низменным чувствам, признания ненависти, жестокости и личной воли проявлением духовного могущества.
Спустя полвека после маркиза де Сада французский поэт Шарль Бодлер вознёс такую молитву:

Славен будь, Сатана, славен будь в вышине

Тех небес, где царил ты, и там, в глубине

Преисподней, где, свергнутый, грезишь в молчанье.

Упокой мою душу под древом познанья,

Близ тебя, когда свежей одето листвой —

Новый Храм — заблистает оно над тобой.

Пожалуй, в таком образе искусителя, предлагающего срывать всё новые плоды с древа познания, сатанизм присутствует в отдельных высказываниях де Сада, раскрывающего глубокую, тёмную преисподнюю, подсознательную основу некоторых человеческих чувств и поступков.




 http://www.vehi.net/berdyaev/sudbache/04.html

[Н.А.Бердяев]  |  [«Судьба человека...» - Оглавление]  |  [Библиотека «Вехи»]

Николай Бердяев Николай Александрович Бердяев (1874 - 1948),

СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕК пониманию нашей эпохи

 

ГЛАВА IV

Аристократическое начало культуры и судьба интеллектуального слоя.
Суд над христианством и искание новой духовности

1

Все говорят теперь о кризисе культуры и опасаются за ее будущее. Это стало общим местом. Кризис культуры социологически связан с тем, что всякой высокой культуре присуще аристократическое качественное начало, которое подвергается величайшей опасности от процесса демократизации и уравнения, от господства масс. Мы живем в эпоху плебейского восстания против всякого аристократического начала в культуре. Новые авторитарные государства в отношении к культуре носят решительно плебейский характер и означают господство количества над качеством. Античная греко-римская культура была аристократической по своему принципу, культурой поддержания и охранения качеств. Аристократической была и культура Ренессанса. Культура развивалась благодаря досугу, благодаря возможности проявить творческую избыточность, она предполагала неравенство. Культура никогда не существовала для всей массы человечества и никогда не была удовлетворением ее запросов и требований. Народность культуры совсем не означала соответствия уровню народных масс и исполнения ее заказов. Народность была выражением духа народа, гений мог его лучше выражать, чем масса. Но сейчас от культуры все более и более требуют, чтобы она была народной в смысле соответствия с запросами и требованиями народных масс. Это перерождает характер культуры и превращает ее в феномен другого порядка, которому нужно дать другое имя. Иногда этому феномену дают имя цивилизации, но терминология эта, конечно, условна. Господство масс и безличных количеств, принимающее то форму буржуазных демократий с диктатурой денег, всегда скрытой и замаскированной, то форму авторитарных государств с открытой диктатурой вождей, ставит в очень тяжелое положение творческий культурный слой, культурную элиту. Эта культурная элита переживает смертельную агонию, ее моральное и ее материальное положение делается все более и более невыносимым. В демократии либеральной она зависит от капиталами от вульгарных вкусов толпы, в демократии авторитарной или коммунистической она зависит от диктатуры миросозерцания, от власти, претендующей организовать дух. Мы живем в эпоху "социального заказа". Социальный заказ масс определяет, чем должны быть культура, искусство, литература, философия, наука, даже религия. И нет социального заказа на высшую качественную культуру, на духовную культуру, на настоящую философию, на настоящее искусство. Социальный заказ существует главным образом на технику, на прикладное естествознание, на экономику, нет заказа на то, что связано с духом и духовностью. Духовная энергия переключается и направляется на предметы совсем не духовного порядка. Интеллектуальный культурный слой социально совсем не защищен, его существование лишено всякого материального базиса, он висит в воздухе и слишком часто чувствует свою ненужность, он принужден приспособляться, чтобы не провалиться окончательно в бездну. Положение инициаторов и творцов духовной культуры никогда не было легким, оно не было легким и нормальным и в ренессансную эпоху. Сплошь и рядом они творили неизвестно для кого, но творчество их сравнительно было свободно. Материально писатели, художники, музыканты, ученые зависели от меценатов. Но они жили в сложном, дифференцированном, не унифицированном обществе, они не подвергались диктатуре над духом и могли лавировать. Капитализм XIX века с его экономизмом и скрытой диктатурой денег исказил и деформировал чистоту культуры, приспособил ее к интересам буржуазных классов. Формально творцам культуры была предоставлена полная свобода, но материально они подвергались гнету, испытывали одиночество, непризнание, нужду. И многие из творцов культуры либеральной, буржуазной эпохи тосковали по культуре всенародной и "органической". Социальное одиночество творцов культуры есть характерное явление буржуазной эпохи. Этим одиночеством часто гордились и дорожили тем, чтобы оставаться в нем. Это одиночество иногда было групповым, одиночеством элиты. В средневековье, в Древней Греции культура была религиозной, всенародной, "органической". Эта всенародность была совсем иной, чем в наш демократический век, ибо массы жили в религиозно освященном иерархическом организме. Тогда не было такого разрыва между творцами культуры, между интеллектуальным слоем и всенародной жизнью. Это была культура социального заказа в благородном смысле слова, социального заказа, допускающего и предполагающего аристократическое, качественное начало культуры. Но этой культуре чужд был индивидуализм ренессансной и буржуазной эпохи, это была культура коллективная. Культура Древней Греции в гораздо большей степени была культурой социального заказа, чем это принято думать, искусство совсем не было "чистым", оно играло социально служебную роль. Греческая культура была всенародной и вместе с тем аристократической. Для прежних "органических" эпох характерно сочетание всенародности и органичности в культуре. В нашу эпоху, устремленную к коллективизму, все меняется. Масса приобщается к культуре. Это необходимо и справедливо. Массы не могут оставаться во тьме. В прошлом массы были приобщены к культуре через религию. Культура народного слоя была почти исключительно религиозной культурой, и в ней происходило соединение народного слоя с аристократическим культурным слоем. Только религия обладает способностью делать такие соединения. Этой способностью не обладают философия, наука, просвещение, искусство, литература. Высокая качественная культура, лишенная религиозного базиса, неизбежно отрывается от всенародной жизни, и образуется уединенная культурная элита, чувствующая свою ненужность для народа. Гуманистическая культура никогда не была народной, она была культурой верхнего интеллектуального слоя, лишенного социального базиса. Справедливость демократизации, приобщающей к культуре огромные народные массы, имеет обратной своей стороной понижение качественного уровня культуры. Этот процесс означает не только, что массы повышаются в своем культурном уровне, что в них пробуждаются культурные потребности, но и что массы начинают господствовать над культурой и приспособлять ее к своему уровню. Культура в широком смысле притягивается к социальной обыденности жизни масс. Культура элиты еще более уединяется, делается рафинированной, в ней обнаруживаются признаки смерти, и ее представители получают вкус к смерти. Это есть декаданс в культуре, иссякание источников жизни. Другая часть культурных деятелей хочет спастись, приспособляется к массам, к их вкусам и запросам, пытается исполнить социальный заказ. Но самое существование культурной элиты, оторванной от всенародной жизни, делается все более и более ненужным и ненормальным. Она не имеет будущего. Этот кризис качественной культуры и эта печальная судьба интеллектуального слоя, по-видимому, безысходны вне духовной революции в мире, вне религиозного возрождения. Чисто культурное возрождение уже невозможно по возрасту мира, возможно лишь религиозное возрождение, которое только и в силах решить вопрос о соотношении между аристократическим и демократическим, личным и общественным началом в культуре.

Русский коммунизм и немецкий национал-социализм - диктатуры миросозерцания, диктатуры над духом. Поэтому культура коммунистическая и культура национал-социалистическая есть культура социального заказа. Это принимает уродливые формы в России и Германии. Деятели культуры задыхаются. Так осуществляется идея коллективной, всенародной культуры, о которой мечтали некоторые творцы культуры в конце XIX и в начале XX века - Р. Вагнер, у нас В. Иванов и символисты. Так преодолевается индивидуализм в культуре. Наступает конец Ренессанса, о котором я много раз писал. Есть ли в этом хоть какая-либо доля правды и можно ли этому противопоставлять старый индивидуализм и либерализм? Думаю, что есть большая доля правды и что нельзя этому противопоставлять индивидуализм и либерализм, которые совершенно выветрились и разложились. Верно понимание культурного творчества как служения сверхличной цели. Эгоизм интеллектуального слоя не может быть оправдан. Идея служения почти совершенно исчезла в ренессансную и либеральную эпоху. Но идея сверхличного служения не только не противоположна свободе духа, свободе творчества, но она реализуема лишь через эту свободу. Творческое служение есть служение вольное, оно не может быть уподоблено трудовой или воинской повинности. Диктатура над духом не только лишает творчество свободы, но она подкупает творцов культуры и требует от них предательства, располагает к сервилизму и заставляет исполнять из-под палки государственные заказы. Диктатура миросозерцания парализует совесть творцов, и лишь героическое сопротивление свободной совести может ей противостоять. Подкуп творцов культуры делается легким потому, что положение их стало и духовно, и материально очень тяжелым, они были социально не защищены и превратились в безработных. Интеллектуальному слою грозит или гибель, исчезновение за ненадобностью, или превращение в послушных чиновников идеократического государства, практикующего диктатуру над духом. Высший культурный, интеллектуальный слой уже давно живет замкнутой, изолированной жизнью, оторванной от всякого широкого социального базиса, от жизни всенародной,. Произошло не только разделение, но и разрыв между теоретическим и практическим разумом, между интеллектом и действием, между "духом" и "материей". Это привело к бессилию и упадочности. Гуманизм, как основа европейской культуры, бессилен был восстановить единство и бессилен был поддержать культурный слой, когда начался космический ветер. Гуманизм не в силах устоять при процессах технизации жизни, вторжении масс, демократизации и пр. Как было уже сказано, он не может спасти аристократическое начало культуры и личной оригинальности. Единство пытаются утвердить грубые диктатуры, основанные на дегуманизации. Идея органической культуры и органического строя общества в XIX и XX веках есть идея романтическая, и возрастающая власть техники наносит ей непоправимые удары. Мир идет не к органическому, растительному единству, а к организованному, техническому единству. Но когда в происходящих космических и социальных процессах ставится вопрос о судьбе самого человека, о спасении человека, о борьбе против дегуманизации всей жизни, то мы неизбежно приходим к вопросу религиозному, к кризису духовному и к возникновению в мире новой духовности.

2

Совершается не только суд над историей, но и суд над христианством, над христианством в истории, над христианским человечеством. Христианство в истории было не только откровением Бога, но и созданием человека. И создание человека бывало хорошим, но бывало и плохим. Чистота откровения часто искажалась человеческой стихией, человеческим сознанием, в котором оно преломлялось. Грехи христиан в истории были велики и тяжки. Было выдумано неисчислимое количество ложных теофаний. Человеческое, слишком человеческое выдавалось за Божье. История христианства, история церкви есть богочеловеческий процесс, и в этом жизненном процессе, как и во всяком жизненном процессе, были процессы патологические, процессы распада. Свобода человека предполагает возможность неудач христианства в истории. Христианство, церковь не есть сам Бог, не есть сам Христос, хотя в них действует Бог, действует Христос. Христианство есть человеческая история, и в нем отражаются все противоречия человеческого существования. Христианство, христианское человечество проходило через все соблазны, соблазны мира сего, прикрывавшиеся священным. Падшая свобода действовала в христианской истории и выдавала себя за волю Божью. Суд над христианством есть суд над ложными теофаниями, ложными освящениями природного и исторического, несущего в себе черты падшести. Слишком многое относительное, недостойное было объявлено священным, табу. Процессы сакрализации природно-исторического, социального по своему происхождению взяли окончательно верх над преображением жизни, над профетическим началом в религиозной жизни. Суд над христианством в истории есть всегда суд профетический, и он предполагает возгорание профетического духа, обращенного к преображению, а не только к освящению. Суд над христианством есть очищение, и он раскрывает путь для преображения жизни. Суд означает, что человек поставлен перед неприкрытыми, оголенными реальностями. И это хорошо. Падение многих исторических святынь может значить, что человек приближается к подлинной святыне, святыне святынь, приближается к Богу. Бог не нуждается в человеческом освящении. Он изначально свят. Для мира же святость Божья есть суд. Суд над историей есть также суд над христианством, ибо христианство есть часть истории и заразилось всеми противоречиями и соблазнами истории. Внутрь христианства, как явления человеческого, перенесли комплексы человеческой душевно-телесной жизни, раскрываемой и опознаваемой психопатологией, - садизм и мазохизм, истязание другого и истязание себя. Этот садизм и мазохизм отравил даже христианское учение, его печать можно узнать в учении о вечных адских муках. Тут нужен процесс духовного очищения. Суд над христианством происходит во всех областях человеческого существования, во всех областях человеческой культуры.-Это есть суд и над ложным монизмом и над ложным дуализмом, суд над крайним имманентизмом и над крайним трансцендентизмом, суд над обоготворением слабостей человека и над унижением достоинства человека. Мировой кризис есть суд сверху и снизу. В трагическом столкновении христианства и истории, которое не ново, которое вечно, христианство судит историю, но и история судит христианство. Суд истории над христианством есть обнаружение неудачи христианства в истории. Неудача христианства в истории значит, что не христианство победило историю, а история победила христианство. История судит христианство именно за то, что она, а не христианство победило. Но это поражение христианства обращается и в суд над историей. Неудача христианства и есть неудача истории. И сейчас это виднее, чем когда-либо.

Суд над христианством и христианами совершается прежде всего в вопросе социальном, который стоит в центре нашей эпохи. Бесспорно, отмена рабства и крепостного права, признание человеческого достоинства за каждым человеком, признание свободы совести и свободы духовной жизни - все это связано с тайными, подземными действиями христианства на человеческие души. Но христиане не осуществляли прямо правды в социальной жизни, они предоставляли это нехристианам. они слишком часто осуществляли неправду и несправедливость и согласовали высшие духовные ценности с интересами господствующих классов и существующего порядка. Христианство сумели сделать "буржуазным". Ныне совершается жестокий суд над "буржуазным" христианством, над всяким приспособлением христианства к человеческим интересам. Христиане создали очень тяжелые ассоциации, связанные с христианством, для трудящихся масс, они все сделали, чтобы антирелигиозная, безбожная пропаганда была легкой в среде рабочих. Задача создания более справедливого и человеческого социального строя попала в руки не христиан, а антихристиан. Божеское и человеческое было разорвано. С этим связан суд над христианством и в области моральной. Христианство слишком часто бывало античеловеческим, антигуманным, призывало к исполнению заповеди любви к Богу против заповеди любви к человеку. Христиане сделали ложные моральные выводы из учения о первородном грехе, отрицали творчество человека, считали полезными для греховного человека стеснение и страданье и защищали строй жизни, порождавший стеснения и страдания. Наибольшего извращения достигло учение о смирении и послушании, оно превратилось в требование смирения перед злом, послушания злу, отказа от собственной совести. Религия любви и милосердия превратилась в проповедь безжалостного и жестокого отношения к человеку. Была совершена измена, измена в отношении к вечной идее Бога о человеке как своем образе и подобии и в отношении к откровению о Богочеловеке и богочеловеческой жизни. Происходит суд над христианством в культуре. Слишком часто, вследствие ложного истолкования аскетизма, христианство враждовало против культурного творчества, творчества в философии, науке, искусстве, технике. Культурное творчество, как и социальные реформы, с запозданием было санкционировано христианством. И человеческое творчество ушло от христианства, творческая инициатива выпала из рук христиан. Совершается суд и над христианской духовностью, над старым пониманием аскезы. Аскеза была понята как цель, а не как средство и стала враждебной жизни и творчеству, враждебной человеку. Монашеская аскеза часто вела к иссушению человеческого сердца, к любви отвлеченной, а не конкретной. И монашество, православное и католическое, переживает жестокий кризис. Нужна в мире совершенно новая форма монашества, порожденная новой духовностью. Христианская духовность слишком часто понималась как уход от мира и людей, как трансцендентный эгоизм, как нежелание разделить страдальческие судьбы мира и человека, она не была достаточно проникнута христианской любовью и милосердием, не заключала в себе человеческой теплоты. И мир восстал против духовности как против утонченной формы эгоизма и равнодушия к муке мира. Только новая возрожденная духовность может этому противостоять. Забота о жизни другого, ближнего, даже материальная телесная забота уже духовна. Хлеб для меня - материальный вопрос, хлеб для другого - духовный вопрос. Происходит суд над христианством и в отношении к жизни пола, к любви и браку. Господствующее христианское учение отрицало смысл любви и проклинало ее. И любовь, не в низменном, а в возвышенном смысле слова, начали утверждать вне христианства и против христианства. Была освящена буржуазно-мещанская семья с ее экономическим эгоизмом и замкнутостью. Но интимная жизнь любви от христианства ушла. Высший смысл любви был раскрыт провансальскими трубадурами, и ее защищала поэзия и литература. Христиане жили в этом отношении в разладе и дуализме. Пол, любовь, брак связывали с родом, а не с личностью, с устроением родовой жизни. И личность не могла этого вынести. Поразительна беспощадная строгость христианства в отношении к любви и необыкновенная снисходительность в отношении к собственности, которая санкционировалась в самых дурных своих проявлениях. Происходит суд и над христианским богословием, над удушливой рационализацией христианской истины и тайны, над искажением богословской мысли социальными внушениями, над перенесением дурных и греховных социальных отношений людей на самую божественную жизнь, на отношение между Богом и человеком. Богом и миром. Только творческая религиозная и философская мысль может произвести очищающую работу и защитить вечную истину христианства. Все замутнения и искажения христианства определялись тем, что трудно было человеку вместить полноту истины о Богочеловечестве. Человек то обращался к Богу, отвращаясь от человека, то обращался к человеку, отвращаясь от Бога. Но и тогда, когда он отвращался от человека, он впадал в свое дурное человеческое в своем обращении к Богу. Проблема христианской антропологии, религиозная проблема о человеке есть основная проблема нашей эпохи. Только полнота христианской истины в своей чистоте может бороться против дегуманизации, может предотвратить гибель человека. Мир попробовал утверждать человека против христианства и пришел к отрицанию человека. И вне христианства, вернее, вне Христа нет спасения для погибающего человека. К христианству, возрожденному и обновленному, переходит теперь защита человека, человеческого достоинства, человеческой свободы, человеческого творчества, человеческих отношений между людьми. Только христианство может создать внутреннее общество, все социальные движения организуют лишь внешнее общество.

3

Мир находится не только в ужасном и нестерпимом экономическом и политическом положении, он находится прежде всего в нестерпимом духовном положении. Подвергается величайшей опасности самое существование духовной жизни, самая возможность ее существования. Мы живем в мире безумия. Не заметили, что человек стал безумен. От жадности к жизни, от любви к этому миру он потерял равновесие и опрокинут. Миром вновь овладел полидемонизм, от которого освободило человечество христианство. Дехристианизация привела к дегуманизации, дегуманизация привела к безумию, ибо внесла повреждение в самый образ человека. Человек открылся для всякого рода одержимости, для всякого рода демонии, им овладели демониакальные космические и социальные силы. И человек увидал свою свободу в том, чтобы окончательно подчиниться этим демониакальным космическим и социальным силам, слиться с ними. Современная дегуманизация ставит человека под знак одержимости и безумия. Характерны для нашего времени именно организованная одержимость и безумие. Когда дух перестает владеть душевным и телесным составом человека, то он теряет внутреннюю цельность и равновесие. Космические и социальные стихийные силы вторгаются внутрь человека и организовывают его через внушение. Вследствие этих внушений человек делается одержимым или элементарными космическими теллурическими силами земли, расы, народа, пола, или элементарными социальными силами экономических интересов, денег, класса, социальной группы, партии. Но духовно человек совершенно дезорганизован. Он потерял духовную сопротивляемость внушению и одержимости. Это есть потеря самого принципа личности, ибо личность есть дух, духовная сопротивляемость всякой демониакальной одержимости безличными космическими и социальными силами, работа духа над просветлением душевного и телесного состава человека. Современному коллективному безумию и одержимости, современному полидемонизму и идолатрии можно противопоставить лишь мобилизацию сил духа. Социальная организация сама по себе бессильна противиться хаотическому распаду мира и человека. Мир может превратиться в организованный и технизированный хаос, которому будут соответствовать самые страшные формы идолатрии и демонолатрии. Человеку вновь придется вернуться к единобожию или разложиться окончательно, распылиться на космические элементы, принудительно организованные в социальные коллективы. И человек будет разлагаться в два противоположных направления, в сторону животности и в сторону машинности.

В мире должна раскрыться новая христианская духовность. От этой духовности будет зависеть судьба мира и человека. Эта духовность не может быть отвлеченной, не может быть уходом от мира и человека. Она будет означать работу духа в мире и в человеке, над миром и над человеком. Новая духовность не может допустить рабства человека у космических сил и рабство у сил социальных и технических. Она призовет человека к царственному положению и к творческому делу в мире. Человек новой духовности не проклинает мир, не осуждает и не анафематствует одержимых и идолопоклонствующих, он разделяет страдание мира, несет в себе трагедию человека, он стремится внести духовно, освобождающее начало во всю человеческую жизнь. Личность, духовно укрепленная и защищенная, не допускает растерзания ее силами этого мира, не допускает до сдержания ее демониакальными силами, но она не изолированна и не замкнута в себе, она раскрыта для универсального содержания, для всех сверхличных ценностей. Это очень сложная духовная проблема соотношения между личным и сверхличным, проблема выхода личности из себя в общении, который никогда не есть переход к безличному. Новая духовность есть не только путь от мира и человека к Богу, но и путь от Бога кумиру и человеку, не только восхождение, но и нисхождение, т. е. вмещение в полноте истины о Богочеловечестве, о богочеловеческой жизни. В старой духовности любовь к Богу часто бывала нелюбовью к человеку, отворачиванием от человека, проклятием миру. Избавление может принести лишь новая духовность, в которой любовь к Богу будет и любовью к людям, в которой свобода от власти мира будет также и любовью ко всему Божьему творению, в которой духовная жизнь человека будет не только искуплением, но и творческим делом в мире. Это предполагает не отрицание аскезы, а новое понимание аскезы, при котором она будет освобождена от жизневраждебных элементов, от того, что можно назвать религиозным нигилизмом. Христианство есть прежде всего религия любви и свободы. Но именно потому, что христианство есть религия свободы, будущее не детерминировано, не фатально ни в сторону зла, ни в сторону добра. Поэтому предстоит трагическая борьба. Новая духовность должна вновь гуманизировать человека, общество, культуру, мир. Но для христианства этот процесс гуманизации есть не исключительно человеческий, а богочеловеческий процесс. Лишь в Богочеловечестве, лишь во Христе и в теле Христовом может быть спасен человек. Иначе он будет растерзан демониакальными силами, он разложится окончательно от демонов ненависти и злобы, от одержимости и безумия. Проблеме человека принадлежит примат над проблемой общества и культуры. И человек берется тут не как отвлеченное духовное существо, не в одной своей внутренней личной жизни, а как целостное существо, как существо и социальное, и космическое. Для христианства в мире наступает новый день. Христианству может социально соответствовать лишь персоналистический социализм, соединяющий личность и общинный принцип. Пробил час, когда после страшной борьбы, после небывалой дехристианизации мира и изживания всех последствий этого процесса христианство предстанет в чистом виде. Тогда ясно будет, за что христианство и против чего христианство. Христианство вновь станет единственным и последним прибежищем человека. Ясно станет, когда произойдет очищение, что христианство за человека и человечность, за ценность и достоинство личности, за свободу, за социальную справедливость, за братство людей и народов, за просвещение, за просветление, за творчество новой жизни, и только христианство за это. Суд над христианством есть суд над изменой христианству, над извращением и загрязнением христианства, и правда этого суда есть правда суда над падшим миром и над его греховной историей. Но настоящее духовное возрождение в мире начнется, вероятно, лишь после того, как будут решены элементарные насущные вопросы человеческого существования для всех людей и народов, после того как будут побеждены горькая нужда и экономическое рабство человека. Тогда лишь может обнаружиться новая и более сильная манифестация Духа Святого в мире.